БРОЙДТ  Сергей  Александрович (1893 – 1937)

Сотрудник Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии

Возможный участник убийства Царской Семьи

 

Сергей Александрович БРОЙД родился в 1893 году в городе Сумы Харьковской губернии.

По представленным в анкете данным – русский. (Скорее всего, сын крещёного иудея)

По своей сословной принадлежности - мещанин.

Образование – незаконченное среднее.

Член РСДРП с  1916 года

В 1918 году – сотрудник Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии.

По сведениям сына М.А. Медведева (Кудрина) историка-архивиста М.М. Медведева в ночь убийства Царской Семьи приехал в дом Ипатьева вместе с Ф.И. Голощекиным, где принял участие в расстреле.

Участник Гражданской войны в России.

В 1921 году – Комиссар штаба 9-й кавалерийской дивизии, в задачу которой на то время входила ликвидация махновцев и прочих "зелёных" на близлежащих к Бердянску территорииях. 

Был женат на родной сестре В.М. Горина Нине Митрофановне.

С октября 1925 по октябрь 1927 года – слушатель Военной Академии РККА им. М.В. Фрунзе.

На май 1927 года состоял на учете в Комитет ВКП (б) Московского Военного Округа.

В этом же году "вычищен" из рядов ВКП (б), как троцкист-оппозиционер. 

В 1927 году – Заместитель заведующего Универмагом № 18 г. Москвы.

5 мая 1927 года подписал заявление старых большевиков в ЦК и ЦКК ВКП (б).

25 мая 1927 года вместе с В.М. Гориным и А.Г. Белобородовым подписал оппозиционную «платформу 83-х».

17 мая 1929 года Постановлением Особого Совещания при Коллегии ОГПУ был осужден по ст. 58-10 УК РСФСР и выслан на Урал, сроком на 3 года.

18 ноября 1929 года это постановление было отменено и С.А. Бройдту было разрешено проживать на любой территории СССР.

В 1929 году у С.А. Бройда на иждивении находился сын 6-ти лет.

Последняя занимая должность – Уполномоченный Красноярской краевой конторы Треста «Золотопродснаб».

Проживал на руднике Аяхта Удерейского района Красноярского Края.

Арестован по делу С.В. Мрачковского 11 июля 1936 года, а феврале-марте 1937 года, в связи с обновлением и проверкой партийных документов, проводимой Центральным партархивом по заданию Обкомов ВКП (б) С.А. Бройдт был выявлен как «не разоружившийся» оппозиционер-троцкист.

7 марта 1937 года осуждён Военной Коллегией Верховного Суда СССР по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации.

Расстрелян 8 марта 1937 года на Донском кладбище г. Москвы.

Постановлением Особого Совещания Верховного Суда СССР от 9.01. 1989 г. обвинения в отношении  С.А. Бройдта были отменены за отсутствием состава преступления (ОС-89-2) (Особое совещание, 2-е дело в 1989 г.)

Реабилитирован на основании постановления Генеральной Прокуратуры СССР от 17 мая 1991 года. 

 

ЕРМАКОВ Пётр Захарович (1884 - 1952)

Комиссар 4-го Района Красной Гвардии г. Екатеринбурга

ц а р е у б и й ц а

Пётр Захарович ЕРМАКОВ  родился 1 (13) декабря 1884 года в поселке Верх-Исетского завода.

По национальности – русский.

По своей сословной принадлежности – крестьянин.

Еще в юные годы Пётр поступает на Верх-Исетский завод (ВИЗ): сначала в качестве писаря заводской конторы, а затем ученика слесаря, выучившись на которого продолжает свою тру­довую деятельность по избранной специальности.

С 1905 года Пётр Ермаков начинает посещать организованный на ВИЗ нелегальный кружок, занятия в котором проходят под непосредственным наблюдением К.Т. Новгородцевой.

В 1906 году  он вступает в РСДРП, членство в которой  как в прямом, так и в переносном смысле выводит его на «большую дорогу».

Прикрываясь политической ширмой экспроприации, П.З. Ермаков, сколотив банду подобных себе «борцов за народное счастье», начинает промышлять убийствами, разбоями и грабежами в своем родном уезде.

В 1907 году П.З. Ермаков зверским образом расправляется со сво­им товарищем по партии Николаем Ериным, по кличке «Летний», который был ули­чён в сотрудничестве с жандармами.  Арестовывается по подозрению в убийстве, но уже весной 1908 года, за отсутствием улик, оказывается на свободе.

По выходе из Екатеринбургского Тюремного Замка, П.З. Ермаков становится членом подпольного Екатеринбургского Комитета РСДРП, кото­рый переводит его на нелегальное положение.

Как   нелегалу, П.З. Ермакову отводится роль одного из руководителей боевиков, главной задачей  которых по-прежнему остается экспроприация или, как её еще называли, – «экса».  Самой громкой из таковой, в которой ему довелось участвовать, стала экспроприация Заводской кассы в пользу Уральского Комитета РСДРП, в ходе  которой было уби­то 6 человек и захвачено 12 400 рублей.  (Большая часть этих денег по­шла на закупку оружия, доставляемого на Урал из-за рубежа.)

Во время провала Уральской партийной конференции (в результате ареста ее делегатов в марте 1909 года) П.З. Ермаков вновь арестовывается и после годового тюремного заключения этапируется в ссылку, которую отбывает  в городе Вельске Архангельской губернии.

По истечении срока таковой в 1912 году, П.З. Ермаков возвращается в Екатеринбург. Но поступить вновь на ВИЗ для него становится проблематичным: как лицо неблагонадежное, он числится в черных списках. Однако со временем ему все же удается найти работу в качестве агента по продаже в рассрочку швейных машин известной Компании «Зингер», которая дает ему возможность посещать многие квартиры, в числе которых были и конспиративные. Но помимо этой работы, у бойкого коммивояжера было и другое дело: он разносил денежную помощь семьям политзаключенных. 

Скопив некоторый капитал, П.З. Ермаков оставляет работу агента и открывает в Опалихе (так назывался в то время один из жилых районов ВИЗ) собственное дело – фотоателье. (Об этом сообщает уральский краевед В. Бирюков). Однако довольно скоро заведение П.З. Ермакова привлекает внимание местной полиции, посему он быстро сворачивает своё дело и уезжает в Кунгур, где некоторое время работает в частном фотоателье Д. Долгушева, а затем слесарем на паровой мельнице. 

Возвратившись летом 1917 года в Екатеринбург и выдавая себя за политкаторжанина, П.З. Ермаков принимает активное участие в фор­мировании красногвардейских отрядов Екатеринбурга к  4-му Району ко­торого тогда относился Верх-Исетский завод, а по окончании формирования отряда Красной Гвардии в своем родном поселке  избирается его командиром.

Сразу же после Октябрьского переворота П.З.Ермаков становится одним из самых активных большевистских деятелей в поселке ВИЗ, так как еще с весны 1917 года состоит членом Районного и Городского Комитетов РСДРП (б), а также возглавляет в своем районе Земельный Комитет ВИЗ.

В конце декабря 1917 года П.3.Ермаков во главе Сводного  отряда Красной Гвардии города Екатеринбурга направляется на, так называемый, Дутовский фронт, где участвует в боевых операциях.

В феврале 1918 года П.З. Ермакова вместе с отрядом ,именуемым теперь как 1-й Сводный Революционный отряд, отзывают в Екате­ринбург и бросают на новый участок работы, суть которой заключается в проведении карательных экспедиций местного значения.

Весной этого же года П.З.Ермаков во главе своего отряда  вновь направляется на Дутовский фронт, где вступает в командование 2-ой Уральской Дружиной, сформированной из ра­бочих-добровольцев 4-го Района Резерва Красной Армии.

Участвуя в боях на Челябинском направлении, П.З.Ермаков получает пулевое ранение в живот и до конца апреля 1918 года находится на лечении в госпитале города Троица, после чего переводится в один из екатеринбургских стационаров.

В мае 1918 года он назначается Военным Комиссаром 4-го района Резерва Красной Армии г. Екатеринбурга, должность кото­рого позволяла ему проявить себя с должным размахом.

Как Военный Комиссар Верх-Исетского завода, П.З. Ермаков имел в своем непосредственном подчинении специальный отряд красногвардейцев, численностью в 19 человек. А его ближайшим помощником на то время становится бывший балтийский матрос С.П. Ваганов.

Выписавшись из госпиталя в начале июня 1918 года, П.З. Ермаков вступает в командование отрядом, участвующим в подавлении Верх-Исетского восстания, после чего направляется в Невьянск с аналогичной задачей.

И поэтому нет ничего удивительного в том, что именно этот человек был отобран партийным руководством Урала в качестве «достойного кандидата» в команду пала­чей-добровольцев, изъявивших желание участвовать в расстреле Царской Семьи.

 

КАБАНОВ  Алексей  Георгиевич (1890-1972)

Сотрудник Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии

ц а р е у б и й ц а 

 

Алексей Георгиевич КАБАНОВ родился 15 октября 1890 года в деревне Гримино Ржевского уезда Тверской губернии.

По национальности – русский.

По своей сословной принадлежности – крестьянин.

Свою трудовую деятельность Алексей Кабанов начал с 13 лет. Работал пастухом, а затем был определен учеником к плотнику.   

По достижении 18 лет А.Г. Кабанов окончательно порывает с деревней и переезжает на жительство в Петроград, где, начиная с 1908 года, работает плотником у разных подрядчиков, занимающихся строительством.

В марте следующего года он устраивается плотником на Завод С.С. Щетинина, который в это же самое время начинает специализироваться на выпуске аэропланов. Вплоть до 1911 года А.Г. Кабанов работает по этой специальности, а затем овладевает смежной с ней профессией столяра.

Именно на этом заводе А.Г. Кабанов впервые знакомится с членами местной большевистской организации и со временем начинает выполнять отдельные партийные поручения: собирать средства    среди рабочих завода для улучшения жизни политических ссыльных и заключённых, распространять большевистскую печать и нелегальную литературу.

 В июле 1911 года на заводе вспыхнула стихийная забастовка, после которой многие рабочие получили расчет. Не миновала чаша сия и А.Г. Кабанова, который за участие в таковой был также уволен и взят под гласный надзор полиции.

Как политически неблагонадежный элемент, А.Г. Кабанов уже не мог устроиться на какое-либо крупное государственное или частное производство, посему вплоть до ноября 1914 года был вынужден перебиваться случайными заработками: летом в качестве сезонного рабочего-столяра, а зимой – по этой же специальности в различных мелких мастерских.

В ноябре 1914 года А.Г. Кабанов Петроградским Присутствием по воинской повинности  принимается на военную службу, которую начинает в 333-й Пешей Дружине, расквартированной в то время  Гельсингфорсе. (Ныне – Хельсинки.)

В апреле 1915 года он вместе с другими солдатами 1911, 1912 и 1913 годов призыва переводится в Петроград. Во время пребывания в этом городе, А.Г. Кабанов, при посредстве проживающего там же своего старшего брата Михаила, вновь связывается с большевистским подпольем города, по заданию которого ведет большевистскую аги­тацию среди солдат и занимается распространением всякого рода про­кломаций.

В июне этого же года дружина, в которой проходил службу А.Г. Кабанов, направляется вновь в Финляндию, где в городе Тамирфорсе из них формируют 423-й Лужский Пехотный полк, в 3-ю роту которого был зачислен А.Г. Кабанов.  

В 1916 году А.Г. Кабанов направляется в город Николайштат, где проходит обучение в Учебной Пулеметной Команде, после чего за­числяется в штат одного из блиндированных (броневых) поездов, базирующихся в городе Улеаборге.

В дни Февральской смуты А.Г. Кабанов ведет активную антиправительствен­ную деятельность и уже 3 марта 1917 года избирается Председателем Солдатского Комитета Улеаборгского гарнизона.

Пробыв совсем недолго в новой должности, он делеги­руется в Николайштадт, где приступает к обязанностям делегата Полкового Комитета 423-го Лужского Пехотного полка.

По его предложению, этот Полковой Комитет принимает решение о де­мобилизации из армии всех лиц старше 35 лет, а также слабых здоровьем, для выполнения чего была создана специальная комиссия, в состав которой вошел и А.Г. Кабанов. И, как видно, не зря: 27 мая 1917 года Постановлением Военно-Врачебной Комис­сии 423-го Лужского Пехотного полка он навсегда освобождается от воинской повинности и отбывает к себе на родину в Тверскую губернию.

Прибыв в родную деревню, он ведёт большевист­скую агитацию среди местного населения, призывая своих земляков сформировать волостной Совдеп. Это ему удается, и уже в июле 1917 года А.Г. Кабанов становится его председателем.

Однако приближающийся вместе с весной 1918 года голод, а так­же открытое недовольство местного населения работой волостного Совдепа заставляют его в спешном порядке покинуть свой пост и выехать в Екатеринбург, где в то время проживал его стар­ший брат Михаил.

Прибыв в столицу «Красного Урала» 20 апреля 1918 года, А.Г. Кабанов, по  ре­комендации брата, в тот же день поступает на работу в только что созданную УОЧК, а ещё через несколько дней записывается в члены РКП (б).

Выполняя поначалу различные мелкие поручения, он вскоре обращает на себя внимание руководства, которое со временем поручает ему вести негласное наблюдение за домом инженера Н.Н. Ипа­тьева.

В конце мая 1918 года А.Г.Кабанов в числе др. сотрудников УОЧК: П.М. Гольдфарба и Н.Я. Гринфельда - осуществляет конвоирование в Алапаевск высланных ранее в Екатеринбург Членов Российского Императорского Дома Романовых.

Зарекомендовав себя, таким образом, с наилучшей стороны, он в начале июля 1918 года отбирается Я.М. Юровским во внутреннюю охрану ДОН, как сотрудник УОЧК, доказавший на деле свою личную преданность делу революции.

Находясь в составе внутренней охраны А.Г. Кабанов относится к числу, так называемых, "пулемётчиков", то есть лиц, дежуривших возле пулемёта, расположенного на чердаке дома. Фактически же, таковые просто "несли службу" у слухового окна чердака, через которое наблюдали за всеми подозрительными прохожими у которых вверенный им объект вызывал особое любопытство".

 

МЕДВЕДЕВ (Кудрин) Михаил Александрович (1891-1964)

Член Коллегии Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии

ц а р е у б и й ц а 

 

Михаил Александрович МЕДВЕДЕВ (Кудрин) родился 30 сентября 1891 года в деревне Дедюхино Сарапульского уезда Пермской губернии.

По национальности – русский.

По своей сословной принадлежности – крестьянин.

В 1895 году семья Кудриных переезжает в село Изгар, где его отец нанимается на работу к помещику Жукову в качестве механика по обслуживанию паровых сельскохозяйственных машин.

 Михаил Кудрин начинает свое образование в местной церковно-приходской школе, занятия в которой он посещает до 1900 года.

В 1900 году Кудрины переезжают в Чистополь, где Михаил  продолжает свое образование в Чистопольской школе ремесленных учеников, но после окончания 2-го класса из-за тяжёлого материального положения семьи вынужден бросить учёбу. Некоторое время он работает в частной мастерской И.А. Михайлова, а затем,  в 1908 году,  перебирается на жительство в Пермь.

В Перми М. Кудрин устраивается на электростанцию Перм­ского Губернского Земства, а затем перехо­дит на работу в Слесарные мастерские нефтяного склада Компании «Альфред Нобель». Однако и на этом месте он долго не задерживается и вскоре устра­ивается масленщиком на буксирный пароход «Зырянин», принадлежавший Волжско-Камской Пароходной Компании.

С началом весны 1910 года М. Кудрин берет расчет и возвра­щается в Пермь, куда к тому времени переезжают его отец и младший брат Сергей.

По рекомендации своего отца, он устраивается в механическую мастерскую, обслуживающую строительство Лесопильного Завода Е.А. Балашевой, где последний работает слесарем.

В сентябре 1911 года он решает уехать подальше от Перми и вместе с администра­тивно-ссыльным Микадзе уезжает водным путём сначала в Астрахань, а затем в Баку.

Он устраивается слесарем на расположенный там бакинский филиал Жигу­левский Пивоваренный Завод, а также вступает в «Союз непромышленных рабочих», который представлял собой почти идеальную форму прикрытия для местных большевиков. В свою очередь, членство в этом союзе помогло М.Кудрину: почти сразу же смог устро­иться на работу в машинную команду экипажа наливного парохода «Юпитер», осуществлявшего каботажные рейсы по Каспию.

Не ранее лета 1912 года М.Кудрин становится членом Бакинской 1-ой городской группы РСДРП, во главе которой стоит его бывший товарищ по Чистопольской школе ремесленных учеников Г.И. Мясников, проживающий в Баку под именем Нестора Попова. (Впоследствии Г.И. Мясников  стал печально известен, как организатор убийства Великого Князя Михаила Александровича).

Сразу же после вступления в РСДРП он, что называется, с головой уходит в партийную работу, в ходе которой сводит самое близкое знакомство с некоторыми из членов этой  группы, проживающими в горо­де на нелегальном положении.

В этом же году  М. Кудрин входит в состав нелегального «Профессионального Союза Моряков Каспийского Торгового Флота», изначально созданного местными большевиками для координации своей деятельности среди экипажей судов, базирующихся в Бакинском порту.

В ночь на 19 февраля 1914 года М. Кудрин был впервые арестован полицией вместе с целой группой бакинских большевиков, после чего он вплоть до июня 1916 года в ка­честве подследственного поочередно содержится в двух бакинских тюрьмах – Баиловской и Шемахинской.

В мае 1916 года Предварительное Следствие по делу Бакин­ской 1-ой городской группы РСДРП было в основном закончено. 

2 и 3 июня состоялось заседание Выездной Сессии Тиф­лисской Судебной Палаты, по приговору которой Михаил Кудрин был осуждён на 2,5 года крепости. Однако с зачётом сро­ка предварительного заключения, он уже 1 сентября 1916 года вышел на свободу.

Почти своего освобождения он решает уехать из города. Через действующее в городе большевистское подполье ему удается раздобыть паспорт на имя Михаила Сидорова, благодаря которому он (теперь уже как настоящий революционер) переходит на нелегальное положение.

В сентябре 1916 года М.А.Кудрин навсегда покидает гостеприимный Кавказ и с фальшивыми документами направляется в Пермь, где почти сразу же на­ходит себе работу на только что открывшемся в этом городе Сернокислотном и суперфосфатном заводе Пермского и Вятского губернских Земств и Министерства Земледелия.

Однако на этом предприятии он долго не задерживается, так как по-прежнему не имеет надежной связи с местными большевиками, а трудоустройство и проживание под чужой фамилией в городе, где его хорошо знали в рабочей среде, не может принести ничего хорошего. Понимая, что он любой момент может быть выдан полиции, М.А. Кудрин осенью этого же года уезжает в Иркутск, где также на нелегальном положении проживал вместе со своей женой Анной его бывший бакинский товарищ Август Берце.

Войдя в круг иркутских большевиков, М.А. Кудрин с их помощью обзаводится новыми документами, согласно которым, он теперь выдает себя за Михаила Александровича Медведева, происходящего из крестьян Ичерской волости, Киренского уезда .

С первых дней Февральской Смуты. М.А. Медведев (Кудрин) оказы­вается в самой гуще событий. Испытывая революционный подъем, он сразу же сразу же принимает на себя роль одного из организаторов уличного шествия и связанных с ним беспорядков, возглавляя на виду у всех колонны демонстрантов с красным флагом в руках.

По мере нарастания революционного противостояния законной власти, М.А. Медведев (Кудрин) записы­вается в Иркутскую боевую дружину и участвует в разоружении чинов полиции и жандармерии.

С переходом всей полноты власти к Временному Правительству и наметившейся тенденции к спаду революционных преобразований в Иркутске М.А. Медведев (Кудрин) в мае 1917 года уезжает в Красноярск. Не найдя там для себя работы, он перебирается в село Крутоярка  Ачинского Округа Енисейской губернии, где устраивается слесарем-электромонтером на небольшой маслобойный завод, расположенный в находящемся неподалеку селе Алтат. В этом селе он знакомится сдочерью местного крестьянина Устиньей  Арефьевой, к которой через некоторое время сватается.

Получив согласие на брак, молодые летом 1917 года уезжают жить в Екатеринбург, куда новоиспеченного жениха давно и настойчиво при­глашает ещё один его товарищ по бакинскому подполью – А.Т. Паруп, проживавший там некоторое время под именем А.Я. Биркенфельда.

По прибытии в столицу «Красного Урала», М. А. Медведев (Кудрин) устраивается на должность дежурного у щита (диспетчера центрального пульта) город­ской электростанции.

С образованием в городе фабрично-заводских комитетов и различных профессиональных союзов на электростанции, где ра­ботает М.А. Медведев (Кудрин), также образуется свой рабочий комитет (Комитет Рабочего Контроля), относящийся к екатеринбургскому «Союзу металлистов», возглавляемому в то время небезызвестным впоследствии А. А. Андреевым.

В составе этого Комитета М. А. Медведев (Кудрин) выполняет обязанности се­кретаря. Однако уже вскоре, по рекомендации Районного Комитета РСДРП, он избирается на место председателя этого самого Комитета.

С первых дней формирования отрядов Крас­ной Гвардии Екатеринбурга (работа по организации которых начала проводиться ещё в сентябре-октябре 1917 года) М.А. Медведев (Кудрин) вступает в один из них рядовым бойцом и вскоре заслуживает себе репутацию человека, способного на самые решительные действия ради выполнения поставленной задачи.

Рвение молодого большевика, стремящегося доказать всем и вся свою личную преданность делу революции на любом поприще не было оставлено без внимания. И вскоре после Октябрьского переворота М.А. Медведев (Кудрин) был назначен на должность Секретаря Городского Отдела Труда, действующего при Совете рабочих, крестьянских и солдатских депутатов Екатеринбурга.

В конце ноября 1917 года М.А. Медведев (Кудрин) переводится на работу в Реквизионную Комиссию, состоящую при Екатеринбургской Городской Думе.

В феврале 1918 года Военный Отдел Екатеринбургского Городского Совета был преобразован в Екатерин­бургскую Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем, председателем которой был назначен известный уфимский боевик М.И. Ефремов, по кличке «Финн», занимавший до этого весьма скромную должность Разъездного агитатора Екатеринбург­ского Губернского Комитета РСДРП.

Работа в Екатеринбургской ЧК начинается для М.А.Медведева (Кудрина) в качестве сотрудника для поручений, должность которого дава­ла ему определенные полномочия.

Начиная с мая 1918 года М.А. Медведев (Кудрин) уже в качестве Следователя Екатеринбургской ЧК проводит самостоятельную работу, связанную с выявлением, арестами и ликвидацией лиц, неугодных Совет­ской власти.

С первых дней преобразования Екатеринбургской ЧК в Ураль­скую Областную Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем (УОЧК), происходившего в конце мая – начале июня 1918 года, М.А. Медведев (Кудрин) становится одним из членов ее Кол­легии.

В начале июля 1918 года он впервые посещает ДОН, имея вполне определенное зада­ние: попытаться с помощью внедренного в его охрану сотрудника УОЧК нащу­пать нити «очередного монархического заговора». А 16 июля 1918 года М.А.Медведев (Кудрин) принимает участие в совместном заседании представителей Исполкома Уральского Облсовета и Коллегии УОЧК, на котором рассматривался вопрос «о ликвидации Романовых», предварительное решение по которому было вынесено днями ранее.

 

МЕДВЕДЕВ  Павел Спиридонович (1887-1919)

Помощник Начальника Наружного караула ДОН

Соучастник убийства Царской Семьи 

Павел Спиридонович МЕДВЕДЕВ родился 12 февраля (ст.ст.) 1887 года в пос. Сысертского завода Сысертской волости Екатеринбургского уезда Пермской губернии. 

По национальности – русский. 

По своей сословной принадлежности – крестьянин. 

По специальности – рабочий-металлист. 

На Сысертском заводе работал в прокатном цехе, а кроме того, был знаком с сапожным ремеслом. 

Все образование этого человека свелось к обучению в церковно-приходской школе, полный курс которой он так и не сумел закончить.

В сентябре 1914 года П.С. Медведев был мобилизован в армию в качестве Ратника Ополчения 1-го разряда и зачислен в Верхотурскую дружину № 2, однако уже вскоре был освобожден от военной службы, как  ранее работавший на заводе, выпускающем необходимую для фронта продукцию. 

Бытовые условия П.С. Медведева мало чем отличались от условий других заводчан. Как и большинство из них, он имел собственный дом, расположенный по Сомовой улице упомянутого поселка, и участок, позволявший вести небольшое подсобное хозяйство. 

К 1918 году семья П.С. Медведева состояла из четырех человек: жены – Марии Даниловны и троих детей. Старшей дочери Зое было 8 лет, а двум младшим детям , сыновьям Андрею и Ивану, 6 лет и 1 год. 

Во время событий Февральской смуты 1917 года П.С. Медведев вступает в партию большевиков и начинает вносить установленный членский взнос до 1 % с рубля. Однако, как он сам утверждал впоследствии, платил таковой только лишь в течение первых 3-х месяцев. 

В январе 1918 года П.С. Медведев записывается в Красную Гвардию Сысертского завода, отряды которой, в числе прочих формирований уральцев, уже в феврале 1918 года были направлены на Дутовский фронт. Начальником красногвардейской дружины, в которую был распределен П.С. Медведев, в то время состоял С.В. Мрачковский, хорошо знакомый ему ранее. (С.В. Мрачковский был зятем диакона Кузовникова, служившего в сысертском храма .) 

Возвратившись с Дутовского фронта и отдохнув в течение нескольких недель, П.С. Медведев, по поручению С.В. Мрачковского, вместе с Помощником Военного комиссара Сысертского завода Н.И. Чуркиным ведет активную агитацию среди местных большевиков, призывая их записаться в «охрану бывшего царя». 

Поддавшись на большевистскую агитацию, а также желая «посмотреть живого царя» и при этом заработать неплохие деньги, практически не перегружая себя при этом, в этот отряд  записалось 29 человек, старшим среди которых был назначен П.С. Медведев. 

 

НИКУЛИН  Григорий Петрович (1894-1965)

Начальник "Летучего отряда" Уральской Областной ЧК

Помощник Коменданта Дома Особого назначения

ц а р е у б и й ц а 

 

Григорий Петрович НИКУЛИН родился 27 декабря 1894 года (ст.ст.) в уездном городе Звенигородка Киевской губернии. 

По национальности – русский.

По своей сословной принадлежности – мещанин.

Отец Г.П. Никулина – Пётр Иосифович, по национальности русский, гимназического образования не получил и с 14-летнего возраста был вынужден начать самостоятельную трудовую жизнь. Освоив со временем профессию каменщика, он с 1894 года работал печником на одном из участков Юго-Западной железной дороги. 

Мать – Анна Ивановна, также русская по национальности, была дочерью рабочего и всю свою жизнь посвятила воспитанию детей и ведению домашнего хозяйства.

До 1902 года П.И. Никулин работал по найму, после чего некоторое время занимался мелкими подрядами по поставкам кирпича, производимого им на маломощных кустарных заводах при помощи небольшого количества наемной рабочей силы.

Изначальным воспитанием Григория занималась его старшая сестра Пелагея, заменявшая во многом мать и нянчившаяся в то время с двумя малолетними детьми : Михаилом и Федорой.

С 1903 года Григорий Никулин начинает посещать Звенигородскую церковно-приходскую школу, занятия в которой приносили ему нескрываемую радость. Однако радость учения зачастую омрачалась болезнями, застав­лявшими его пропускать занятия и не справляться с домашними заданиями. (Невозможность завершить свое начальное образование в этой школе, Г.П.Никулин объяснял впоследствии не сколько частыми болезнями, сколько необходимостью собственного участия в повседневной домашней работе, которая, ввиду частых отлучек отца, отнимала у него много времени и сил.)

Не довольствуясь полученными знаниями, Григорий Никулин уже осенью 1905 года начинает  учиться в Звенигородском Мужском 2-классном училище, в котором за 3,5 года он последовательно оканчивает три подготовительные группы, после чего зачисляется в 1-й класс, учиться в котором ему будет суждено всего лишь полгода.

Тяжелое материальное положение семьи, ставшее наиболее бедствен­ным к концу 1908 года, вынуждает Григория Никулина вновь прервать свою учебу и по достижении 14-ти летнего возраста начать трудовую деятель­ность в местной кузнечной мастерской. 

Весной 1909 года чета Никулиных решает покинуть Звенигородку, для чего, продав принадлежавший им домик с небольшим участком, переезжает на жительство в расположенный неподалеку небольшой городок Умань.

Обосновавшись на новом месте, Григорий Никулин поступает рабочим-штамповщиком в мастерскую печных приборов.

Уже в 15 лет Г.П. Никулин с очевидной ясностью осознает много­численные пробелы в собственных знаниях, для чего в целях дальнейшего совершенствования таковых предпринимает первые попытки занятий самообразо­ванием. Не имея опыта индивидуальных занятий, он строил оные без какой-либо системы, что в свою очередь позволяло ему знакомиться с самой разнообразной литературой, некоторая часть которой представляла собой брошюры политического содержания. Не придавая им поначалу серьезного значения, Григорий Никулин практически все свое свободное время тратил на изучение естественных наук, а также предпринимал первые по­пытки изучения иностранных языков в объеме гимназического курса.

По прошествии года он оставляет работу в мастерской и, следуя специальности своего отца, начинает самостоятельную жизнь.

Разъезжая по различным городам и селам Звенигородского уезда в качестве камен­щика 2-ой руки (так в то время назывался подручный каменщика) и полу­чая за свой труд от 90 коп. до 1 руб. 20 коп. в день, Г.П. Никулин, долгое время старался улучшить материальное состояние своих близких, однако из-за отца, пропивавшего, практи­чески, все имевшиеся в семье деньги, он решает отказаться от этой затеи и навсегда покидает родительский кров.

Общаясь с многочисленными людьми в процессе своей работы, Г.П.Никулин начинает глубже задумываться над окружающей его полити­ческой обстановкой, а также пытается понять причины всеобщей социаль­ной несправедливости. Будучи малообразованным человеком, он почти сразу же попадает под влияние большевистских агитаторов, пользующихся особой популярностью в среде люмпен-пролетариата, из которых, как правило, состояли бригады шабашников, работа в которых и явила собой начало его самостоя­тельного жизненного пути. 

Стараниями подобных агитаторов пробольшевистского уклона Г.П. Никулин вскоре узнает о том, что в Умани имеется социал-демократический кружок, который регулярно прово­дит занятия с наиболее «передовыми» представителями рабочего класса. Желая обогатить свои знания в области политграмоты, Г.П. Никулин ста­новится одним из слушателей этого кружка и, начиная с 1913 года, с от­носительной регулярностью посещает его занятия. 

Однако в преддверие праздничных торжеств, посвященных 300-летию Российского Императорского Дома Романовых, деятельность Российской полиции была заметно активизирована, результатом чего и явилось закры­тие этого кружка, выдаваемого его руководителями за так называемый  «Рабочий Университет».

Таким образом, начиная с весны 1913 года, Г.П. Никулин оказыва­ется в поле зрения Управления Уманьской уездной Полиции, как лицо политически неблагона­дежное, и с началом Первой мировой войны 1914 – 1918 года высылается в административ­ном порядке за пределы Киевской губернии, избрав местом своего посто­янного проживания город Казань.

В январе 1915 года его призывают в армию, однако ввиду врожден­ных болезней зачисляют Ратником 11-го разряда, то есть признают годным к прохождению воинской службы в военное время лишь в ополченческих частях.

Летом 1915 года Г.П. Никулин вместе с другими казанскими рабо­чими уезжает в Москву, где он, не имея на то права (согласно Предписанию Киевского Г.Ж.У. ему как лицу, высланному за пределы губернии в административном порядке, было запрещено пребывание и поселение в целом ряде столичных и губернских городов Российской Империи), подряжается на строительство жилого дома по Ново-Басманной улице.

Причина же такового серьезного проступка с его стороны объяснялись исключительно  хорошими заработками,  обещанными высокими премиальными в совокупности со столичными условиями работы. Однако, прибыв на место, Г.П.Никулин почти сразу же догадался о том, что нанявший его пред­ставитель фирмы-подрядчика был прекрасно осведомлен о набранном им контингенте мастеров-строителей, большинство из которых имело весьма темное прошлое. В силу этих обстоятельств, обещанная оплата труда выдавалась более чем нерегулярно, а надежды на получение премиаль­ных оставались не более чем призрачной мечтой.

Не желавший мириться с подобной ситуацией, Г.П. Никулин подби­вает своих товарищей на прекращение каких-либо видов работ. В этот же день почин каменщиков был поддержан всеми рабочими, занятыми на этом строительстве, а он (как главный инициатор данной забастовки) встал во главе этой акции протеста.

Не ожидавший такого поворота событий, осложняющих дело в усло­виях военного времени, глава фирмы-подрядчика был вынужден пойти на уступки, поставив, однако, непременным условием незамедлительный расчет всех лиц, виновных в срыве графика строительных работ.

Возвратившись в Казань, Г.П. Никулин поступает каменщиком на Казанский Пороховой Завод, вследствие чего не попадает под призыв Рат­ников Государственного Ополчения, производившийся в конце 1915 года, и встает на воин­ский учет как человек, работающий для нужд фронта.

Опасаясь за последствия своей «московской эпопеи», а также не желая привлекать к себе более пристального внимания местной полиции, Г.П. Никулин в начале лета 1916 года переводится на Таватуйский динамитный завод, завершение строительства которого планировалось на конец 1918 года. (Этот сравнительно небольшой про­изводственный комплекс, строящийся на берегу красивого горного озера, был расположен в значительном удалении от каких-либо административных центров и  посему довольно редко был навещаем полицией.)

Прибыв к новому месту работы, Г.П. Никулин вновь предпринимает попытки собственного самообразования, выписывая для этой цели жур­нал «Вестник знаний», а также различные пособия в виде самоучителей французского языка.

Тянущийся к знаниям каменщик почти сразу же привлекает вни­мание местного большевистского подполья, заводские представители которого (М.Г.Кабанов и Витте) сразу же начинают присматриваться к новичку. Исподволь беседуя с ним на разные темы, они как бы невзначай интересовались его прошлой жизнью, задавая подчас вопросы недву­смысленного содержания, ответы на которые более чем ясно говорили о политических мировоззрениях молодого каменщика.

Эти практически ежедневные разговоры не могли не сблизить Г.П.Никулина с работавшими на строительстве большевиками, количество которых к концу 1916 года исчислялось буквально единицами (7 – 8 человек). Но, несмотря на это, существовавшая на заводе ячейка РСДРП не сидела, что называется, сложа руки. Именно благодаря активной подрывной дея­тельности ее членов, постоянно подбивающих рабочих на всяческие про­явления беспорядка, к концу 1916 года на Таватуйском динамитном заводе распространяются пораженческие настроения, а затем и вспыхи­вает забастовка, во главе которой уже не случайно оказывается Г.П.Ни­кулин.

С первых дней событий февраля 1917 года ячейка РСДРП завода выходит из подполья и, легализовавшись, пре­образуется в Комитет РСДРП. В составе этого комитета, как и следовало ожидать, находились люди хорошо известные Г.П. Никулину, а место его председателя занял Михаил Георгиевич Кабанов-старший.

Еще задолго до Октябрьского переворота члены и активисты этого Комитета практически сразу же захватили реальную власть в свои руки. С образованием же на Урале местных Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов таватуйские большевики стали буквально диктовать свои условия дирекции завода, возглавляемой представителем французских концессионеров-пайщиков господином Грегором.

В марте 1917 года Г.П.Никулин (по рекомендации М.Г.Кабанова и Витте) становится членом РСДРП и на первом же собрании рабочих этого завода избирается членом местного Совета.

Летом этого же года, решением заводской партийной организации, Г.П. Никулин направляется на учебу в Екатеринбург, где к тому времени открываются курсы пропагандистов при Екатеринбургском Городском Комитете РСДРП (б).

Вернувшись через 4 месяца, он почти сразу же избира­ется Секретарем Комитета РСДРП (б) завода, а затем и Секретарем Таватуйского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, в должности которого состоит до марта 1918 года.

В феврале 1918 года французское акционерное общество, финанси­рующее постройку Таватуйского Динамитного Завода, отказалось выпла­чивать заработную плату рабочим, задействованным на его строительстве. Причиной этому послужила нестабильная политическая ситуация, сложив­шаяся в России к концу 1917 года и обострившаяся еще больше после Октябрьского переворота, положившего начало повсеместно-легализован­ной форме открытого грабежа, именуемого экспроприацией.

Чтобы выйти из создавшегося положения, Комитет РСДРП (б) завода принимает решение направить в Екатеринбург своего Секретаря Г.П. Нику­лина, а также еще одного партийного активиста, поставив перед ними задачу – добиться встречи с Ф.Ф. Сыромолотовым, возглавлявшим в то время Уральский Областной Комис­сариат Финансов.

Прибыв в столицу «Красного Урала», таватуйские посланцы почти сразу же добились аудиенции у главы уральского финансового ведом­ства, однако не без труда сумели договориться с последним по поводу компенсации денежных сумм, причитающихся рабочим завода за выполненную работу.

После того, как деньги были доставлены на завод и выплачены рабочим, активистами завода было организовано общее собрание, на котором большинством голосов было решено прекратить все работы, связанные со строительством данного объекта. 

В этот же день на заседании Заводского Комитета РСДРП (б) было принято дополнительное решение, согласно которому все без ис­ключения члены РСДРП (б) Таватуйского динамитного завода должны бы­ли прибыть в Екатеринбург и предоставить себя для дальнейшего использования в распоряжение Уральского Областного Комитета РСДРП (б).

Добравшись до Екатеринбурга, Г.П. Никулин и М.Г.Кабанов при­были к Ф.И. Голощекину, являвшемуся на тот момент членом Уральского Областного Комитета РСДРП (б), а также занимавшего ряд важнейших должностей в структуре местной власти. Выслушав рассказ о сложившейся на заводе ситуации и о решении, принятом заводскими коммунистами, Ф.И. Голощекин предложил им («как умеющим расправляться с буржуа­зией») перейти на работу в Екатеринбугскую Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Получив их согласие, он направил таватуйских товарищей к М.И. Ефремову, занимавшему тогда пост Председателя Екатеринбургской ЧК.

Переговорив с М.И. Ефремовым, Г.П. Никулин получает назначение в, так называемый,  «Летучий отряд Екатеринбургской ЧК», а М.Г. Кабанов немногим позднее был назначен на должность Начальника Арестного дома (Тюрьмы № 2).

«Летучий отряд ЧК», в который был зачислен Г.П. Никулин, представ­лял собой вооруженное подразделение рядовых сотрудников этого карательного органа.  В сотаве оного находились как пешие, так и конные бойцы, которые и составляли, как их тогда называли, «вооруженные силы» екатеринбургских чекистов. Основной задачей этого отряда являлось несение пешей и конной службы на улицах города (тогда еще не были сформированы регулярные подразделения екатеринбургской милиции), а также участие в различных оперативных меропри­ятиях, проводимых Екатеринбургской ЧК.

Начав свою службу в этой структуре, Г.П. Никулин вскоре знакомиться с Я.М. Юровским, занимавшим к тому времени должности Товарища Комиссара Юстиции Уральской Области и Председателя Следственной Комиссии Ураль­ского Областного Ревтрибунала. Сталкиваясь в процессе своей работы с Г.П. Никулиным, Я.М. Юровский сразу же подмечает его деликатность и скромность, а главное – кристальную честность и абсолютную трезвость, отнюдь не свойственную большинству потомственных пролетариев, опреде­лившихся в «летучий отряд Екатеринбургской ЧК».

Набираясь опыта чекистской работы, Г.П. Никулин со временем заводит дружбу с некоторыми молодыми сотрудниками, работающими в различных отделах этой Комиссии. Среди них наиболее близким к нему становится его сверстник – В.А. Сахаров, выполняющий обязанности Комен­данта Екатеринбургского ЧК. Тесная дружба связывает его также и с еще одним человеком – М.А. Медведевым (Кудриным), состоявшим в партии большевиков с 1911 года и работающим в Екатеринбургской ЧК с первых дней ее об­разования. Несколько позже Г.П.Никулин знакомится с одним из млад­ших братьев М.Г. Кабанова-старшего – Алексеем, прибывшим в Екатеринбург из Твер­ской губернии и поступившим на работу в ЧК в конце апреля 1918 года.

Примерно в это же самое время происходит его встреча с Евдо­кией Бахаревой, урожд. Сивилёвой, устроившейся на работу в ЧК в долж­ности Делопроизводителя Канцелярии.

Продвигаясь по служебной лестнице, Г.П. Никулин в конце апреля исполняет обязанности, а в начале мая 1918 года назначается началь­ником пешего подразделения «Летучего отряда» Екатеринбургской ЧК.

Одним из самых первых серьезных заданий Г.П. Никулина было его внедрение в качестве домашнего работника к Начальнику Академии Генерального Штаба РККА бывш. Генералу-Майору А.И. Андогскому, возглавлявшему  это учебное заведение, переведенное весной 1918 года из Петрограда в Екатеринбург.

А немногим позднее Г.П. Никулиным, в соответствии с инструкциями, полученными накануне от Я.М. Юровского, производится отбор сотрудников ЧК, предполагаемых к назначению в конвой и оцепление поезда Л-42, 30 (17) апреля 1918 года доставившего из Тю­мени в Екатеринбург бывш. Государя Императора Николая II вместе с частью Его Семьи.

В мае 1918 года Екатеринбургская ЧК переезжает в более просторное помещение «Американской гостиницы», располагавшейся на углу Покровского проспекта и Златоустовской улицы. Лучшие помещения этого здания, ранее принадлежавшего супругам Холкиным и являющиеся гостиничными номерами, были заняты сотрудниками УОЧК, некоторые из которых использовали таковые не только в служебных целях, но и в качестве места своего постоянного прожи­вания. Наряду с ними в этом же помещении имели свои апартаменты и некоторые члены Исполкома Уральского Областного Совета : Секретарь Уральского Обкома РКП (б) Ф.И. Голощёкин и Уральский Областной Комиссар Снабжения П.Л. Вой­ков и др.

Рядом с Г.П. Никулиным, занимавшим согласно гостиничной нумерации комнату под № 1, были расположены апартаменты Я.М.Юров­ского, который совмещал перечисленные выше должности с чекистской деятельностью, являясь одним из руководителей уральских чекистов. А с конца июня 1918 года он стал еще и членом Коллегии УОЧК. Такое соседство еще больше сблизило этих двух людей, в силу чего Я.М. Юровский буквально с самых первых дней их знакомства стал дружески опекать понравив­шегося ему молодого чекиста Г.П. Никулина, которого в знак подчеркнуто-особого отношения называл не иначе, как «сынок». 

Перед тем как «окончательно утвердиться» в должности начальника пешего подразделения («Летучего отряда» УОЧК), Г.П. Нику­лин ,по существовавшей в то время чекистской традиции, должен был лишний раз подтвердить свою личную преданность делу революции. Для этой цели ему была поручена ликвидация Князя В.А. Долгорукова, участь кото­рого без какого-либо суда и следствия была решена в Уральском Об­ластном Совете немногим более чем через месяц после его прибытия в Екатеринбург.

В немалой мере Г.П. Никулин также оказался причастным и к гибели епископа Тобольского Гермогена, содержавшегося в то время в Екатеринбургском Исправительном Доме.

Доказав свою исключительную преданность новой власти, Г.П. Никулин  по рекомендации Я.М. Юровского был назначен на должность Помощника Коменданта Дома Особого назначения, к обязанностям которого он приступил 4 июля (21 июня) 1918 года. 

 

ПАРУП  Август Тенисович (А.Я. Биркенфельд) (1890-1938)

Член Коллегии Продовольственно-Торгового Отдела Восточной Сибири 

Вр.И.о. Сотрудника Уральской Областной ЧК

Возможный участник убийства Царской Семьи

 

Август Тенисович ПАРУП («А.Я. Биркенфельд») родился 25 июля 1890 года в семье крестьянина-арендатора, проживающего на одном из хуторов Залисбургской волости Вольмарского уезда Лифлянской губернии.

По национальности – латыш.

По своей сословной принадлежности – крестьянин.

Окончив 2-х классное Залисбургское Училище в 1904 году, Август Паруп поступает в Вольмарское Городское Училище, где становится членом ученического политико-просветительного кружка революционной направленности, а в начале 1907 года вступает в Вольмарскую ученическую социал-демократическую организацию.

К 1мая 1907 года Вольмарской городской социал-демократической организацией была выпущена листовка, текст которой был написан Августом Парупом.

В связи с выпуском таковой, полицией был произведен ряд обысков, в результате которых было арестовано несколько лиц, в числе которых оказался и сам Паруп.

Практически весь 1907 и 1908 год А. Паруп проводит на хуторе у родителей, где принимает активное участие в организации и работе нелегальных социал-демократических кружков, в которые он со своими единомышленниками старался привлечь местных батраков, ремесленников  и прочих лиц из числа деревенской интеллигенции.

Осенью 1908 года он уезжает в Ригу, где экстерном сдает экзамен на звание Народного учителя. Однако учительствовать ему не пришлось, ввиду того, что он, забыв о выбранной профессии, с головой ушел в революционную работу.

В течение 1908-1911 года А. Паруп трудится на различных мелких производствах: чернорабочим на лесопильных заводах, на известном рижском пивоваренном заводе «Фельзер и К^о», а также маляром на стройках. Но где бы он ни работал, его основная профессиональная деятельность была всегда связана с местным социал-демократическим подпольем, в работе которого он принимал самое деятельное участие. Так, в организации Александровского района Риги – оплота большевизма в Латышской социал-демократии - А.Т. Паруп состоял кружковым организатором и членом ее Пропагандистской коллегии, в силу чего он  неоднократно участвовал в работе районных социал-демократических конференций и даже избирался кандидатом в члены этого районного комитета.

Осенью 1910 года А.Т. Паруп как подставной редактор конфискованного социал-демократического календаря был арестован и просидел в тюрьме 1,5 месяца.

Следующий арест, сроком на 1 месяц, последовал 9 января 1911 года, когда он  был арестован за активное участие в проходившей в Риге демонстрации в память произошедших шестью годами ранее  в Санкт-Петербурге кровавых событий.

Осенью 1911 года А.Т. Паруп, как член Стачечного Комитета и один из организаторов забастовки строительных рабочих, был вновь арестован. Проведя в заточении более месяца, он попадает по негласный надзор полиции, в силу чего какая либо дальнейшая нелегальная работа в Риге стала невозможной. Выехав в Санкт-Петербург, он тщетно пытается найти там работу, после чего перебирается в Одессу.

В Одессе несколько месяцев ему также не удается решить вопрос своего трудоустройства, в связи с чем весной 1912 года  он выезжает в Баку.

В Баку А.Т. Паруп работает матросом на нефтеналивном пароходе «Юпитер», принадлежавшем Нефтепромышленному и Торговому Об-ва «Мазут». Там он сходится с некоторыми членами его команды, тяготеющими по своим убеждениям к большевикам и, в частности, с М. Кудриным, работающим маслёнщиком на этом же судне. Вместе с ними он становится одним из организаторов нелегального Профсоюза моряков Каспийского торгового флота и принимает самое активное участие в его работе. А по прибытии из Риги в Баку ещё нескольких подпольщиков, скрывающихся от полиции, ими, начиная с лета 1912 года, была развернута большая работа по организации и восстановлению Бакинской организации РСДРП, разгромленной в 1910 году.

При активном участии А.Т. Парупа, его земляков и активистов из числа местного подполья, за довольно короткий срок почти во всех промысловых районах города были образованы социал-демократические кружки, которые начали действовать. Но главным их достижением стало образование Бакинской 1-й городской группы РСДРП, во главе с печально известным пермским большевиком Г.И. Мясниковым, ближайшими помощниками которого стали А. Берце и А.Т. Паруп.

Ко дню 300-летия Дома Романовых этой группой было выпущено  воззвание, текст которого был составлен Г.И. Мясниковым и А.Т. Парупом. Но, пожалуй, главным в этом воззвании было то, что в нем впервые открыто призывалось к физическому устранению Государя и всех Членов российского ИМПЕРАТОРСКОГО Дома Романовых! Однако с началом распространения этого воззвания большая часть обширной сети бакинского городского подполья была раскрыта, а все его члены арестованы.

В марте 1914 года состоялось заседание Тифлисской Судебной Палаты, которая в своем приговоре осудила Г.И. Мясникова на 4 года каторги.  А Август Берце и его тезка Паруп были отправлены в ссылку, которую отбывали в селе Жигалово Турской волости Верхнеленского уезда Иркутской губернии.

Пробыв там два года, А.Т. Паруп осенью 1916 года бежит в Иркутск, где под фамилией Андрея Андреевича Груббе проживает вплоть до начала Февральской смуты, состоя членом подпольного Иркутского Городского Комитета РСДРП.

После подавления в Иркутске в декабре 1917 года юнкерского восстания и укрепления позиций  Советской власти в Сибири  А.Т. Паруп избирается членом Иркутского Исполкома рабочих и красноармейских Депутатов, членом Нагорного Районного Комитета РСДРП (б) и членом Правления Союза Торгово-Промышленных служащих. А вскоре к этим должностям прибавляется еще одна: летом 1918 года он назначается на должность Члена Коллегии Продовольственно-Торгового Отдела Восточной Сибири.

Убыв в командировку в Москву летом 1918 года, он уже не смог возвратиться назад из-за начавшегося "мятежа" Чехословацкого Отдельного Корпуса. Посему добравшись до Екатеринбурга был вынужден в нём остаться и по рекомендации своего старого "бакинского товарища" М.А. Медведева (Кудрина) стал на время чекистом.  

 

ЮРОВСКИЙ  Яков  Михайлович (1878-1938)

Член Коллегии Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии

Комендант Дома Особого Назначения

ц а р е у б и й ц а

 

Янкель Хаимович (после принятия лютеранства в 1904 г. – Яков Михайлович)  ЮРОВСКИЙ родился 19 июня (ст.ст.) 1878 года в городе Томске в многодетной еврейской семье.

Его отец – Хаим Ицкович был сыном раввина и происходил из мещан Полтавской губернии. Сосланный в середине 70-х годов ХIX века за участие в беспорядках на поселение в Сибирь, он  выбыл в  ссылку вместе со своей супругой, поселившись вначале по месту, назначенному  предписанием, – городе Каинске. Но в этом городе он долго не задержался и, скорее всего, не без помощи местной еврейской общины, сумел перебраться в губернский Томск, где стал заниматься торговлей железным хламом и стекольными работами, которые приносили ему весьма скромный доход.

«Отец был стекольщиком, – напишет в 1922 году позднее в своих воспоминаниях уже сам Яков Юровский. – Семья большая. Нужду терпели огромную», косвенно подтвердив тем самым, что его отец так и не сумел найти свое должное место в коммерческой жизни этого сибирского мегаполиса. 

Его мать – Эстер Моисеевна (рожд. Варшавская), также происходившая родом из Полтавской губернии, родилась в 1848 году и имела специальность швеи.

Строго соблюдая заветы веры отцов «плодиться и размножаться»,  Юровские поочерёдно рождают восемь детей , в числе коих Янкель был третьим ребёнком.

Летом 1884 года родители определяют шестилетнего Янкеля на учёбу в низшее иудейское учебное заведение – хедер, в каковых в XIX и начале ХХ века обучались все дети евреев. Занятия в нем проводил меламед (учитель), собирая обучаемых в помещении «каминерской» молитвенной школы «Талмуд-Тора», перенесённой в 1881 году в специальное помещение, купленное для этой цели томским купцом 2-ой гильдии М.М. Каминером в Подгорном переулке.  Главное внимание в ней уделялась изучению Талмуда и Торы. Но помимо таковых в этой школе преподавали азы математики и обучали ивриту и идишу. Отдав учебе полтора года, Янкель Юровский получает единственное в своей жизни образование: не сумев  окончить и  1-го отделения (два класса) этого начального учебного заведения, он отчисляется из такового в декабре 1885 года, видимо, не проявив к учебе должного прилежания. А может быть, педагоги просто не увидели в юном Янкеле задатков будущего раввина, которой в дальнейшем смог бы пойти по стопам своего деда… Однако, как бы там ни было, вся трудовая жизнь Янкеля Юровского начинается именно с этого времени.

Следующим жизненным этапом нашего «героя» стала первая в его жизни трудовая деятельность на  "Дрожжевом заводе братьев Кореневских", куда он был отдан отцом для работы «мальчиком на побегушках». На этом предприятии он проработал до 1888 года, то есть по достижении 10-летнего возраста, после чего  был отдан в обучение портняжному делу в пошивочную мастерскую Рабиновича. (К этому времени семья Юровских переезжает на новое место жительство – в дом Дондо, расположенный в центральной части города на Миллионной улицу).

Не позднее июля 1889 года Янкель Юровский уже самостоятельно  поступа­ет учеником в часовой магазин Пермана. И работая именно в этом магазине, располагавшемся  на Почтамтской улице он 5 июля  1891 года, становится свидетелем проезда через Томск 23-летнего Наследника Цесаревича Николая Александровича – будущего Императора Николая II.

Проработав в Томске до сентября 1892 года, Янкель Юровский незадолго до закрытия навигации переезжает в Тюмень, где продолжает свою трудовую дея­тельность в аналогичной должности у разных лиц. Скорее всего, вдали от неусыпного взора родителей и местной общины он  именно в Тюмени впервые и знакомится с идеями социал-демократов, потому как в конце лета 1893 или 1894 года он приезжает в отпуск домой, где впервые затевает «диспут о царях» со своим отцом – человеком верующим и нрава крутого...

Получив специальность часовщика, Янкель Юровский в мае 1895 года, то есть с началом открывшейся в мае навигации, возвращается в родной Томск, где в течение двух лет работает подмастерьем по найму у разных лиц. Не заработав желаемых денег, он ударяется в революционную борьбу, выражавшуюся поначалу в выдвижении требования за фактическое проведение в жизнь 12-ти часового рабочего дня среди часовщиков. Таким образом, Я.М. Юровский именно в Томске (а не в 1905 году в Екатеринодаре, как он впоследствии указывал в своих многочисленных автобиографиях) впервые вступает на путь революционной борьбы, влившись в ряды такой, только что народившейся в России политической организации социал-демократического толка, как Всеобщий еврейский рабочий союз («Бунд)», который с конца XIX века начинает свое стремительное продвижение вглубь России. 

В конце 1898 года  юношей двадцати лет Янкель Хаимов Юровский предстает перед Томским Окружным Судом и в течение двух лет отбывает в Томском губернском тюремном замке наказание за «непредумышленное убийство» .

Выйдя на свободу в 1900 году, он покидает Томск и едет в Тобольск, где живут родственники жены его старшего брата Пейсаха (Петра), женатого на местной жительнице Гуревич. Пробыв в этом городе некоторое время, он перебирается в Каинск, где в то время живёт его младший брат Эле-Мейеру (Илья). Проживая в Каинске, Янкель Юровский знакомится со своей будущей супругой,Маней Янкелевой, в которую он, влюбился, что называется, с первого взгляда. Но предмет его страсти – замужняя женщина, имеющая к тому же малолетнюю дочь Ребекку. А в добавок ко всему её муж – известный в городе коммерсант Канигер - отбывал в то время наказание за совершенное им преступление – растрату. Маня ответила взаимностью, но, несмотря на возникшее между молодыми людьми чувство, они не могли взять и вот так сразу начать свою новую семейную жизнь. Ибо их браку, в первую очередь, мешало главное – замужество Мани. К тому же и сама Маня долго не могла решиться на развод из-за своего довольно щекотливого положения  ни жены и ни вдовы. И тем не менее, Янкель Юровский, пренебрегая «мнением света», в конечном итоге склонил Маню к сожительству, что конечно же не могло не вызвать гнев и возмущение местной еврейской общины, с которой та была связана самыми тесными узами.

Не желая отступиться от своей возлюбленной и в то же время, не зная, как ему поступить в данном случае, Я.Х. Юровский, как человек, далекий от веры своих предков, решает обратиться за советом к Графу Л.Н. Толстому, которого выбирает в качестве сво­его судьи. В 1901 году он пишет ему письмо, на которое получат ответ лишь в 1903 году. Текст письма Я.Х. Юровского до сих пор не известен. Но из ответа на него Графа Л.Н. Толстого можно понять, в чем, собственно, заключалась его суть. Так, в частности, он ,будучи уже к тому вре­мени отлученным от Церкви, писал:

                                            «Милостивый государь Яков Михайлович!

Я думаю, что человек, вступивший в плотскую связь с женщиной, не может и не должен оставить ее, тем более, когда есть или может быть ребенок. Думаю тоже, что во всех нравственных вопросах человек должен руководствоваться только тем, что он по совести, т.е. перед Богом, должен делать…  И поэтому в Вашем деле советую Вам поступить так, как Вы поступили, если бы знали, что завтра должны умереть.

 Желаю Вам всего хорошего, самое лучшее, что может быть для человека, – это то, чтобы поступать по-Божьи.

                                                                                Л. Толстой. 1903 год».

 Следуя совету Графа Л.Н.Толстого ,осветившего пробле­му Я.Х.Юровского в новом для того свете христианской морали, послед­ний вместе со своей любимой женщиной едет через Харбин в современный строящийся город Дальний (Далянь), расположенный в терминале КВЖД, неподалёку от Порт-Артура. Ибо в Харбине с недавнего времени осел вместе со своей многодетной семьей его старший брат Моисей.  Здесь Янкель Юровский впервые пытается наладить собственный бизнес и, вероятнее всего, в 1903 году  открывает там свой собственный магазин. Но надвигавшаяся Русско-японская война путает все его планы. Дело пришлось продать и, покинув Дальний Восток, сделать совершенно неожиданный ход:  он и его избранница решают, изменив вере отцов, обратиться в Христианство.

Для этой цели Я.Х. Юровский в начале 1904 года уезжает в Германию, куда через некоторое время приезжает и Маня. Остановившись  в Берлине у одного из родственников Янкеля, они к удивлению последнего,  принимают христианско-евангелическое вероисповедание, то есть становятся лютера­нами. Вследствие совершенного над ним Таинства Крещения, Юровский теперь уже совершенно официально изменят свое имя Янкель на Яков, переиначив также и отчество на Михайлов, вместо исконного – Хаимов. И теперь уже на совершенно законных основаниях именуется Яковом Михайловом Юровским. Примеру своего суженного последовала и Маня, изменив свое исконное имя Маня – на Марию, а отчество Янкелева – на Яковлевну.

После этого им уже ничто не мешает соединиться, и Яков Юровский становится законным супругом Марии, обвенчавшись с ней в одном из евангелистских храмов немецкой столицы.

Повествуя о Я.М. Юровском, многие исследователи ошибочно считают, что во время событий Революции 1905 года Я.М. Юровский ездил в Америку, откуда, якобы, привез целое состояние, на которое по прибытии в Россию смог открыть собственное дело – часовой магазин. Однако эти досужие домыслы, никоим образом не соответствуют реальной действительности, так как с началом революционных волнений в Северо-Американские Соединенные Штаты отбыл его старший брат Пейсах, в чем можно легко убедиться, ознакомившись с делом Томского Губернского Управления Государственной Охраны «О подозрительных лицах Юровском и Ильмере» (Август – октябрь 1919).

Возвратившись в Россию весной 1904 года, Юровские выбирают для жительства совершенно новый для них обоих город Екатеринодар, где их никто не знает и где Яков некоторое время работает часовщиком, не забывая при этом посещать большевистские митинги и социал-демократические кружки.

Готовясь стать матерью, Маня вместе с Яковом переезжает в Батум, где проживают её родители и где у них рождается первенец – сын Александр. (Второй их сын – Евгений рождается уже в Томске в 1909 году.)

Не позднее весны 1905 года семья Юровских возвращается в Томск, где в августе этого же года её глава записывается в члены РСДРП, делу которой  остается верен до конца жизни.

В своей автобиографии, датированной сентябрём 1923 года, Я.М. Юровский писал, что пребывая в партии в качестве рядового члена «… выполнял технические работы: хранение, распространение нелегальной литературы, изготовление паспортов, печати для паспортов и для организаций, приискание квартир. Имел явочную квартиру у себя. Вёл профессиональную и пропагандистскую работу среди ремесленников-рабочих».   И при этом, ни словом не обмолвился   о своем личном участии в уличных беспорядках, происходивших в Томске с 20 по 22 октября 1905 года …

Однако в изданной в 1972 году в Свердловске книге Я.Л. Резника «Чекист» (Повесть о Я.М. Юровском)  прямо указывается на его – Я.М. Юровского - непосредственное участие в этих беспорядках. Причем не просто участии, а участии самом активном, выразившемся «в стрельбе по черносотенцам», за что он, якобы, был даже впервые в жизни  арестован, но, как водится, в дальнейшем отпущен за недоказанностью…

Но, вот что интересно!

Вступив в РСДРП и числясь в составе ее томской группы, Я.М. Юровский довольно быстро сводит знакомства с такими большевиками как С.М. Киров (Костриков) и В.В. Куйбышев, ставшими  впоследствии видными деятелями партии и правительства СССР. Причем на момент приема Я.М. Юровского в партию С.М. Киров был всего лишь месяц назад избран членом Томского Комитета РСДРП. А с  В.В. Куйбышевым Я.М. Юровский познакомился не ранее апреля 1907 года, когда последний был выслан под надзор полиции в город Каинск, где проживали его родители. Но, не доехав до места назначения, «застрял» в Томске, где влился в местную партийную организацию, выполняя в ней поначалу скромную роль агитатора.

Общаясь с членами томского подполья, Я.М. Юровский наиболее тесно сходится с Е.У. Белопашенцевой (в дальнейшем известной советской писательницей-мемуаристкой, более известной под фамилией Е.У. Белопашенцевой-Пиньжаковой) и Н.Г. Сорокиным – одним из организаторов восстания в Камышине в 1906 году, осужденным за это преступление на 20 лет каторги, но сумевшим бежать из-под ареста и жить на нелегальном положении в Томске. В свою очередь, Н.Г. Сорокин познакомил Я.М. Юровского с М.А. Герцманом, проживавшим в Томске на нелегальном положении, который впоследствии даст ему рекомендацию для вступления во Всесоюзное Общество Старых Большевиков.

Доподлинно известно, что по прошествии событий революции 1905 года и последующего за ней периода реакции, длившегося ещё несколько лет, то есть к тому времени, когда угроза погромов еврейских магазинов и лавок полностью миновала,  Я.М. Юровский открывает свой собственный «Магазин часов и поделочных камней», располагавшийся в доме купца Диомида Шадрина, расположенного на углу Почтамтской улицы и Подгорного переулка. Уже из самого названия этого торгового учреждения ясно, какой, собственно говоря, товар продавал Я.М. Юровский – часы и поделочные (полудрагоценные) камни, поставку которых осуществлял, вероятнее всего, его брат Моисей из города Дальнего, равно запасные части, необходимые для производившегося в этом же магазине ремонта часов.      

Со слов допрошенного в 1919 году родного брата Я.М. Юровского – Лейбы (Леонтия),  на описываемый выше период: «Он был уже богат. Его товар в магазине стоил по тому времени тысяч десять».

Но откуда на него свалилось это богатство, до сих пор неизвестно, равно как неизвестно и то, насколько «нечаянным» было убийство 1998 года. В Томске Яков сначала открывает ча­совую мастерскую, а затем, видимо не ранее 1910-1912 года, и упомянутый выше магазин.

В свою очередь, желая внести свой вклад в материальное благополучие семьи, М.Я. Юровская  оканчивает Акушерские Курсы («Повивальный институт») при Томском Родильном Доме и начинает заниматься частной акушерской практикой.

В первое время своего пребывания в партии Я.М. Юровский выполняет «технические» (рутинные, – по его словам) работы в качестве ее рядового члена. Более конкретно об этой деятельности он  расска­зывает в одной из автобиографий, датированной сентябрем 1923 года:

Длительное время Я.М.Юровскому удавалось скрывать свою конспи­ративную деятельность, однако с началом зимы 1910 года он начинает привлекать внимание Томского ГЖУ.

Ибо, начиная с середины 1911 года, Я.М. Юровский несколько раз выезжал в Нарымский край, расположенный в северной части Томской губернии, объясняя свои поездки исключительно желанием ознакомления с таким новым для него видом коммерции, как торговля осокорём, который он в дальнейшем планировал поставлять в районы Поволжья. Это обстоятельство не могло не вызвать интереса у местных жандармов, так как в близлежащем с Чулымским – Парабельском- уезде находилось село Нарым, куда ссылались на поселение многие видные политические преступники, среди которых в указанный временной период отбывали ссылку Я.М. Свердлов и Ф.И. Голощёкин.

Не подлежит сомнению и то, что под видом коммерческих интересов в Нарымском и Чулымском лесничествах Я.М. Юровский всякий раз ездил туда по заданию  Томского Комитета РСДРП. Осуществляя связь с видными ссыльно-поселенцами села Нарым, он, вероятнее всего, привозил им самое необходимое: деньги, на которые приобретались продукты и теплые вещи, столь необходимые для их дальнейшего побега.  А отсюда можно сделать лишь один вывод: Я.М. Юровский впервые познакомился с Ф.И. Голощёкиным не позднее 1911 года,  то есть во время одного из его посещений Нарымского края. И прямое подтверждение сему – шуба, которую Я.М. Юровский ранее привез Ф.И. Голощёкину и по которой  опознал своего старого знакомца, случайно встретив его на улице в Екатеринбурге, куда тот прибыл в качестве представителя Русского Бюро ЦК РСДРП  в феврале 1913 года.

Обо всех передвижениях и связях Я.М. Юровского с большевистским подпольем Томское ГЖУ знало через своего агента «Сидорова», внедренного в Томскую группу РСДРП. Однако ввиду неординарности случая («большевик-коммерсант»), а также с целью выявления его истинной роли в местной большевистской организации, решено было его не трогать, что называется, до поры до времени. 

Но для того, чтобы проследить связь Я.М. Юровского с Ф.И. Голощёкиным и Я.М. Свердловым, следует пояснить, что арестованный в декабре 1909 года на проходившем заседании Московского Комитета РСДРП, Ф.И. Голощёкин был поначалу помещён в Бутырский тюремный замок, откуда по окончании следствия уже в марте 1910 года этапирован в Нарымскую ссылку сроком на три года. Едва освоившись на новом месте, Ф.И. Голощёкин организует марксистский кружок, за что подвергается аресту вновь и помещается в Томский тюремный замок. Однако в ходе проводимого в течении  нескольких месяцев следствия доказать его виновность не удалось, посему «за недостаточностью улик» дело вскоре было закрыто, а «товарищ Филипп» вновь водворён к месту ссылки – село Нарым, откуда ему удалось бежать в сентябре 1911 года.

В свою очередь, будущий Председатель Президиума ВЦИК Я.М. Свердлов, арестованный вместе с Ф.И. Голощёкиным, в том же марте 1910 года был выслан в Нарымскую ссылку, откуда ему удалось скрыться уже в июле.  Арестованный вновь в Петербурге Я.М. Свердлов 5 мая 1911 года был вновь сослан в село Нарым, где сначала сумел организовать «Бюро побегов» под руководством ссыльного Бориса Краевского. Как наиболее опасный преступник среди ссыльно-поселенцев Я.М. Свердлов был переведён в Томский тюремный замок, где продолжил свою активную революционную деятельность ,выразив протест Томскому Губернатору и Томскому Окружному Прокурору по факту нарушения прав заключённых,и откуда ему удалось сбежать  в декабре этого же года.

Известно также и то, что в 4 апреля 1911 года Я.М. Юровский был арестован и ровно месяц провёл в Томском тюремном замке, где в то же самое время находился и Я.М. Свердлов. (Правда, сидя по разным камерам, они не могли общаться.)

Будучи допрошенным 6 и 25 апреля 1911 года, он всячески пытался снять с себя предъявленные ему обвинения по подозрению принадлежности к РСДРП и связанной с этим «противогосударственно-преступной» деятельностью, настаивая на том, что лишь желал сменить вид своей коммерческой деятельности, в связи с чем и продал свой часовой бизнес. Однако не подлежит сомнению, что попав в поле зрения Охранного Отделения он не случайно решает продать собственное дело, так как не желает дождаться его реквизиции в судебном порядке. Посему, предвидя возможный арест, он отнюдь не случайно передает накануне своих поездок на хранение своей сестре Перле (Пане) 9 единиц хранящегося у него дома оружия (пистолетов и револьверов), принадлежавшего местной соци­ал-демократической организации.

Таким образом, ведя в Томске активную революционную работу на протяжении более шести лет, причём, что  называется, «без отрыва от собственного дела», Я.М. Юровский постепенно входит в доверие первых лиц партии как надёжный исполнитель, способный выполнить любое порученное ему дело. 

Будучи арестованным, Я.М. Юровский помещается в Томский тюремный замок, откуда выходит на свободу ровно через месяц. И уже на следующий день он был приглашен в полицейскую часть, где у него вновь отобрали паспорт и предъявив предписание Тобольского Губернатора В.И. Азанчевского-Азанчеева о высылке за пределы Томской губернии, предложив ему самому  выбрать место для дальнейшего жительства.

Получив предписание, запрещавшее ему поселение в 64-х административных центрах европейской части России, Сибири и Северного Кавказа, Я.М. Юровский, памятуя полученные им как-то рекомендации Я.М. Свердлова, выбирает Екатеринбург, куда и был доставлен в сопровождении двух чинов полиции и куда немногим позднее прибыла его семья.

Оказавшись в Екатеринбурге, Я.М.Юровский уже 24 мая 1912 года подает прошение на имя Товарища Министра Внутренних Дел И.М. Золотарёва, в котором просит отменить предписание о своей высылке и разрешить ему возвратиться в Томск. Однако все его старания оказались напрасными.

Смирившись с постигшей неудачей, Я.М.Юровский вновь развивает активную деятельность в области частного предпринимательства. И уже в 1913 году по договорённости с известным на Урале фотографом Н.Н. Введенским открывает в Екатеринбурге  «Фотоателье М.Я. Юровской», специализировавшееся на портретных фотографиях. Располагалось оно на Покровском проспекте в доме № 42  и было зарегистрировано на имя жены Я.М. Юровского – Марии Яковлевны, так как сам он ,как лицо, высланное в виду «вредного направления деятельности», не имел права заниматься каким-либо видом коммерческой деятельности.

А сделать это ему это удалось, благодаря знакомству с екатеринбургским ювелиром Б.И. Нехидом, вместе с котором он когда-то обучался часовому делу в магазине Пермана и который, по некоторым сведениям, был обязан Я.М. Юровскому жизнью. 

Далее в биографии Я.М.Юровского присутствуют, так называемые, «белые пятна», так как именно в этот период своей жизни он, практически, отходит от рево­люционной деятельности, занимаясь исключительно коммерцией. А в качестве оправдания сему факту, он впоследствии напишет в автобиографии: «В Екатеринбурге до Февральской революции связи с организацией не имел, так как в силу своей работы находился на виду у жандармерии и полиции, куда меня очень часто таскали», а также то, что: «В Екатеринбурге жандармерия ко мне все время придиралась, требовала сфотографировать заключенных и т.д.».

В 1915 году Я.М.Юровский, во избежании своего принудительного переселения в Чердынский уезд Пермской губернии, требует призвать его на военную службу. И это несмотря на то, что в свое время он был начисто забракован Военно-Врачебной Комиссией, в связи с имевшимися у него хроническими заболеваниями: туберкулезом легких, ревматизмом и язвой двенадцатиперстной кишки. Непосредственную помощь в этом деле ему оказал один из членов означенной комиссии – Ординатор Екатеринбургского Военного Лазарета К.С. Архипов, дружба с которым будет связывать Я.М. Юровского и после захвата власти большевиками. По его совету, Я.М. Юровский  записывается в местное Государственное ополчение, откуда, как  пояснил  новый знакомец, ему с его «букетом болезней»  не составит труда перевестись Фельдшерсую школу, убив тем самым, как говорится, двух зайцев: избежать отправки на фронт и остаться в Екатеринбурге. 

Начав таковую в 696-ой Пермской Пехотной Дружине (56-й бригады Государственного ополчения), Я.М. Юровский, как и советовал К.С. Архипов,  поступает в Фельдшерскую школу, по окончании которой, по протекции все того же доктора К.С. Архипова, назначается  на должность Фельдшера Хирургического отделения. 

С первых дней Февральской смуты ЯМ. Юровский активизирует свои пораженческие настроения. Со свойственной ему энергией он активно вклю­чается в революционную борьбу, полностью отдавая себя пропагандистской и организационной работе, в которой зачастую использует самые гнусные и подлые приемы, как, например, кормление больных гнилым мясом с целью вызвать недовольство последних в адрес персонала лазарета.

В марте 1917 года состоялось первое заседание Совета солдатских депутатов, на котором были избраны полномочные представители полков Екатеринбургского гарнизона. Единогласным решением всех собравшихся представителем от воинской команды Екатеринбургского Лазарета был избран Я.М. Юровский. А после того, как 23 марта 1917 бывшие военнослужащие воссоединились с местными пролетариями, Я.М. Юровский поднимается на новую ступень власти и становится депутатом Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов, в котором занимается организационной работой, направленной на налаживание работы этого нового органа власти. 

После захвата власти большевиками в Екатеринбурге в октябре 1917 года Я.М. Юровский стано­вится одной из самых видных фигур, совмещая сразу несколько ответственных постов в новых структу­рах партийных и советских органов Урала.

Вот далеко неполный перечень некоторых его должностей и назначений (не считая участия в рабо­те различных отделов и комиссий), занимаемых им с 1917 по 1918 годы,:

-  Член Военного Отдела Екатеринбургского Совета рабочих, сол­датских и крестьянских депутатов;

-  Председатель Следственной Комиссии Уральского Областного Революционного Трибунала;

-  Товарищ Комиссара Юстиции Уральской Области;

-  Член Коллегии Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии (УОЧК);

-  Заместитель Заведующего Охраной города Екатеринбурга и др.

Наряду с этим, Я.М Юровский занимал еще и ряд выборных дол­жностей, являясь членом Екатеринбургского Городского и Уральского Областного Исполнительного Комитета РКП (б), а также членом Бюро Екатерин­бургского Комитета РКП (б).

Но в дополнение к занимаемым должностям, Я.М.Юровский получает еще одну, к которой приступает 4 июля 1918 года. С этого дня он вступает в должность Коменданта ДОН, которая, менее чем через две недели принесет ему «славу» главного цареубийцы, которую он будет вынужден отстаивать до конца своих «дней.