Иван Дмитриевич Седнев родился 22 сентября 1881 года.

Происходил из крестьян деревни Сверчково, Спасской волости, Мышкинского уезда, Ярославской губернии.

На действительную военную службу был принят Мышкинским Уездным по воинской повинности Присутствием в 1904 году.

После окончания Кронштадской Учебной Команды, И.Д. Седневу была присвоена категория Матроса 2-й статьи.

Проходил службу в Гвардейском Экипаже на ИМПЕРАТОРСКИХ Яхтах «Полярная Звезда» и «Штандартъ», за годы которой  дослужился до звания Боцманмата.

По воспоминаниям Капитана 2 ранга Н.В. Саблина, проходившем службу на этом же судне, И.Д. Седнев был старшиной капитанской гички  и старшиной «подносчиков».

По все видимости, ближе к окончанию срока своей службы, И.Д. Седнев получил предложение продолжить таковую в качестве лакея из-за болезни и связанного с этим увольнения Лакея 1 разряда Александра Сиповича.

Свою службу при Высочайшем Дворе И.Д. Седнев начал 14 апреля 1909 года  в должности  Лакея 3 разряда при окладе 460 руб. годовых и 240 руб. квартирных.

Обосновавшися в Царском Селе, И.Д. Седнев в 1910 году женится на своей землячке – Марии Алексеевне Чистяковой, 1893 года рождения, уроженке д. Дьконово Рождественской волости, находящейся по соседству со Спасской.

Венчание жениха и невесты происходило в Угличе, в храме иконы «Корсунской Божьей Матери».

Вскоре после свадьбы, молодой супруг уехал продолжать службу при Высочайшем Дворе.   

25 августа 1911 года в семье Седневых рождается первенец – дочь Людмила, после чего молодая семья перебирается на жительство в Царскоу Село.

Немногим менее, чем через год (5 июля 1912 года) у Седневых рождается дочь Ольга, а по ещё девяти месяцев (3 апреля 1913 года) – сын Дмитрий.

Весьма примечательно и то обстоятельство, что при рождении его дочери Ольги, Государыня дала свое «Всемилостивейшее соизволение на восприятие от Св. Купели  ИМЕНЕМ  ЕЯ  ИМПЕРАТОРСКОГО  ВЕЛИЧЕСТВА  дочери  Лакея 3-го разряда Ивана С е д н е в а – Ольги, родившейся 5 июля 1912 года», о чем в Книге Восприемников Е.И.В. ГОСУДАРЫНИ  ИМПЕРАТРИЦЫ  Александры Федоровны  была сделана соответствующая запись, после чего И.Д. Седневу было выдано в том Свидетельство за № 604 от 18 июля 1912 года, а М.А. Седневой – ценный подарок.

При рождении же в семье Седневых третьего ребенка – сына Дмитрия, его Крестовосприемницей  стала Великая Княжна Ольга Николаевна, в чем его отцу также было выдано соответствующее Свидетельство за № 4977 от 10 апреля 1915 года, а мать новорожденного  получила в подарок «золотые дамские часы с Государственным Гербом», ценою в 60 рублей. 

Находясь неотлучно при Царской Семье и сопровождая Ее во всех поездках по России и за границу, И.Д. Седнев неоднократно поощрялся наградами не только Российской Империи, но и иностранных государств.

6 мая 1913 года И.Д. Седнев назначается Лакеем 2 разряда, а 1 апреля 1914 года был переведен «Лакеем 2 разряда при комнатах ИХ  ИМПЕРАТОРСКИХ  ВЫСОЧЕСТВ Августейших Детей ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ  ВЕЛИЧЕСТВ»

Как и ранее, свои служебные обязанности он выполняет с должным рвением, в силу чего 23 апреля 1916 года получает серебряную медаль «За усердие» и назначается Лакеем 1 разряда.

Однако нельзя считать, что служба при Высочайшем Дворе была праздной и легкой.  Наоборот, она требовала от каждого из слуг самого тщательного подхода к выполнению своих непосредственных обязанностей.

Так, к примеру, 13 марта 1914 года, Заведующий Хозяйством Гофмаршальской Части Генерал-Лейтенант М.М. Аничков направил в Канцелярию Е.И.В. Государыни Императрицы рапорт «…об удержании с лакея Ивана Седнева  ОДИННАДЦАТИ руб. ДЕВЯНОСТО коп.; причитающиеся с него за утрату серебра, белья и металлических вещей за время ВЫСОЧАЙШЕГО присутствия в минувшем 1913 г. в Петергофе, Красном Селе, в Ливадии и на ИМПЕРАТОРСКОЙ  яхте Штандарт за время ВЫСОЧАЙШЕГО присутствия с 7 июня по 12 июля 1913 года в Финских шхерах». 

А еще, буквально через несколько месяцев, тот же М.М. Аничков, на основании рапорта Смотрительницы Придворно-прачечного заведения за № 112 от 9 июля 1914 года, представившей вместе с таковым «расписку Седнева об одной гербовой салфетки ценой 1 р. 05 к. и ОДНОГО ровного фартука стоимостью 53 к., отпущенных в буфет Августейших Детей», потребовал удержать с последнего 1 рубль 58 копеек, что, собственно, и было сделано.  

На второй год Первой мировой войны И.Д. Седнев подлежал призыву на флот, как «Ратник Морского Ополчения Срока службы с 1904 года. Однако таковой был на время отсрочен.

4 июля 1916 года Морской Министр Адмирал И.К. Григорович, на основании полученного им ранее письма Временного Заведующего Канцелярией Е.И.В. ГОСУДАРЫНИ  ИМПЕРАТРИЦЫ Александры Федоровны А.М. Никитина за № 10545 от 7 июля 1916 года, предписал Главному Морскому Штабу сделать распоряжение об увольнении Ратника  Морского Ополчения Ивана Седнева для службы его при комнатах Августейших Детей, для чего последнему было необходимо явиться во 2-й Балтийский Флотский Экипаж для получения Увольнительного билета и Ополченческого знака.

А начиная с 7 июля этого же года, по приказу Адмирала И.К. Григоровича запасной Боцманмат И.Д. Седнев был командирован для службы ИХ  ИМПЕРАТОРСКИХ  ВЫСОЧЕСТВ Августейших Детей ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ  ВЕЛИЧЕСТВ «…без выделения от казны денежного, пищевого и вещевого довольствия».

За свою долгую и беспорочную службу И.Д. Седнев был награжден:

– Кульмским знаком в память 200-летия Гвардейского Экипажа (8 мая 1910);

– Светло-бронзовой медалью «В память 100-летнего юбилея Отечественной войны 1912 года (15 августа 1912);

– Светло-бронзовой медалью «В память 300-летия Российского Императорского Дома Романовых (21 февраля 1913);

– Серебряными часами с Государственным Гербом (к 300-летнему Юбилею Российского Императорского Дома Романовых);

– Серебряной медалью «За усердие» для ношения на груди на Станиславской ленте (23 апреля 1916); 

– Сербской серебряной медалью без Короны (1 февраля 1913);  

– Шведской серебряной медалью ордена «Вазы» (15 февраля 1911);

– Прусским знаком «Почетный крест» (15 марта 1914);

С началом Февральской Смуты Боцманмат И.Д. Седнев был уволен в бессрочный отпуск, однако отбыть в таковой не пожелал, разделив участь Царской Семьи и подвергнувшись добровольному аресту в Александровском Дворце. А незадолго до Октябрьского переворота он отослал жену и малолетних детей на родину. Но, вот что интересно…

Со слов внучки моряка – Т.Н. Белкиной, вслед за уехавшей женой, взявшей с собой лишь самое необходимое, он отослал на родину сундук с личными вещами и некоторыми документами. Но по прибытии на место, в сундуке оказались лишь кирпичи, да не нужная «товарищам» икона Казанской Божьей Матери…

1 августа 1917 года И.Д. Седнев месте с Царской Семьей и со своим племянником – Младшим поварским учеником Леонидом Седневым, проследовал в Тобольск, где в числе прочих слуг проживал в доме рыбопромышленника Корнилова.

При поездке в Тобольск И.Д. Седнев (как уволенный в отпуск) не получал пособия, а посему уже 8  сентября 1917 года он направил оттуда на имя Камер-Фрау М.Ф. Герингер открытое письмо, в котором, в частности, писал:

«Мария Федоровна покорнейше прошу вас которые причитаются  мне деньги жалования за Август месяц Доверяю выдать моей жене Марии Алексеевне Седневой она квам придет естли она не отослала.

                                   Иван Дмитриев Седнев».

По ходатайству М.Ф. Герингер пособие И.Д. Седневу в сумме 50 рублей было выслано, но денег этих,  разумеется, надолго не хватило, посему не зная, что Гофмаршальская Часть уже ликвидирована, он 29января 1918 года обращается с письмом к М.М. Аничкову:

«Ваше Превосходительство!

Обращаюсь к Вам с Покорнейшей прозбой не откажите Моей прозбы я ходатайствую перед ево Сиятельством графом Ростовцевым по поводу Моей квартирыпо поводу Моей квартиры которая находится в Царском Селе в Доме быв.[шей] личной Прислуги Квар[тира] № 1 точто Мою Квартиру заняли я нахожусь Командированный в гор. Тобольск занял ее из гаража – и вот поповоду етово покорнейше прошу вас и графа Ростовцова неотказать мне взамен Квартиры Квартирные деньги сколько причитается еще Месячно.

Ваше превосходительство еще Вас Прошу зделать разпоряжение смотрителю та[к]же леврейной (Платье-ливрейной. – Ю.Ж.) кладовой чтобы мне выслали Бушлат и черные брюки и летнее пальто такчто  [когда ] мы  ехали (уезжали. – Ю.Ж.) из Царскова Села захватить я не мог как вы сами занайте что мы были заперты в Александровском Дворце. то[г]да и изъ сподзамка и поехали а когда нам прислала гофмаршало[вс]кая части одне брюки то я здесь изъ ихъ носить так что я хожу очень неприлично все износилось.

Ваше превосходительство еще я вас прошу я Подавал Его Сиятельству Графю Ростовцову прошение на пособие Моей Дочери Людмилы (8 лет) на обучение, но я еще не получал не каких данных.

Ваше Превосходительство еще я Вас прошу не откажите моей прозбы упомянутой в моем письме.

                                             Служащий Децкой

                                             Половины И.Д. Седнев

                                            Январь 29 – 1918 г» .

   Прибыв в апреле 1918 года и в Екатеринбург вместе с Царской Семьей, И.Д. Седнев в числе прочих верных царских слуг был помещен под арест в ДОН.

Находясь в доме, бывший старшина гички выполнял не только свои функции лакея, но «по совместительству» и повара, готовя всякий раз для Государыни вермишель, так как Она питалась, исключительно вегетарианской пищей. И, надо сказать, готовил он неплохо, что не раз было отмечено в дневнике экс-Императрицы:

8 мая: «… У Седнева сегодня превосходная вермишель и хлеб с маслом».

9 мая: «… Седнев приготовил мою вермишель». 

Позднее, будучи арестованным и находясь в Екатеринбургском Исправительном Доме (Тюрьме № 1)  вместе с князем Г.Е. Львовым, И.Д. Седнев также рассказывал ему, что «…удивлялся, чем была жива Императрица, питавшаяся исключительно одними макаронами».   

Однако его пребывание в доме Ипатьева после приезда Августейших Детей было недолгим. И вот почему.

По мере поступления, багаж Царской Семьи складывался в бывший каретный сарай, где оный подлежал досмотру комендантом и его помощниками, после чего, по настроению последних, выдавался арестованным. Об одних из таких «смотрин» Государь даже сделал запись в Своем дневнике за 8 июня (26 мая): «После короткой прогулки зашли с ком.[ендантом] Авдеевым в сарай, в кот.[орый] свезен весь наш большой багаж. Осмотр некоторых открываемых сундуков продолжался».  Но по большей части это был не плановый досмотр личных вещей Царской Семьи (кстати, почти всегда производимый в отсутствие их владельцев), а откровенное воровство, осуществляемое, как лично, так и при попустительстве А.Д. Авдеева и его помощников.

Постепенно это начинает понимать и сам Государь, который уже через два дня напишет в Своем дневнике: «В сарае, где находятся наши сундуки, постоянно открывают ящики и вынимают разные предметы и провизию из Тобольска. И при этом без всякого объяснения причин. Все это наводит на мысль, что понравившиеся вещи очень легко могут увозиться по домам и, стало быть, пропасть для нас! Омерзительно!».

И, надо сказать, что Государь смотрел, точно в воду! Позднее, многие сотни предметов будут изъяты следствием из частных квартир и домов бывших охранников.

Однако людская алчность и жадность, как известно, безгранична…  Обнаглевшее со временем авдеевское окружение уже перестало стесняться воровать скрытно, и предприняло попытку сделать это уже открыто. Назревший инцидент произошел днем 27 мая, когда проверявший комнаты А.М. Мошкин решил снять и присвоить себе золотую цепочку с крестиками и образками висевшую над кроватью Наследника Цесаревича. Этому в резкой форме стали препятствовать бывшие моряки И.Д. Седнев и К.Г. Нагорный. Завязалась потасовка. О произошедшем было доложено А.Д. Авдееву, который, во избежание лишних разговоров, решил донести о случившемся по инстанции.

В результате этого, около 18 час. 30 мин. Того же дня, И.Д. Седнева и К.Г. Нагорного под охраной доставили  для допроса в Исполком Уральского Облсовета, оттуда далее препроводили в тюрьму.  

Из книги П. Жильяра:

«В то время, как я однажды, вместе с доктором Деревенко и мистером Гиббсом, проходил мимо дома Ипатьева, мы заметили двух стоявших там извозчиков, окруженных многочисленными красногвардейцами. Каково же было наше волнение, когда мы узнали на первом из них лакея Великих Княжон Седнева, сидевшего между двумя стражами. Нагорный подходил ко второму извозчику. Он ступил на подножку, опираясь на крыло пролетки, и, подняв голову, заметил нас трех, стоявших неподвижно в нескольких шагах от него. Он пристально посмотрел на нас в продолжение нескольких секунд и затем, не сделав ни малейшего движения, которое могло бы нас выдать, в свою очередь сел в пролетку. Пролетки отъехали, и мы видели, что они направлялись по дороге в тюрьму.

Эти два милых малых были, немного спустя, расстреляны: все их преступление состояло в том, что они не могли скрыть своего возмущения, когда увидели, как большевики забирают себе золотую цепочку, на которой висели у кровати больного Алексея Николаевича его образки».

Будучи помещенными в тюремную камеру, И.Д. Седнев и К.Г. Нагорный уже на следующий день, написали прошение нижеследующего содержания:

«Председателю уральского Окружново Обласнова совета Госпд. Белобородову.

ПРОШЕНИЕ

Гос. Белобородое покорнейше просим Вас разследовать Наше дело Служа­щих Ивана Дмитреич Седнева и Клементия Григорича Нагорнова слуги Николая Романова так как нас арестовали и находимся в Арестов Доме Мы незнаем зачто хотя мы дали разсписки вам Г-н Белобородое и мы квам спросили можно ли нам уволиться со службы и вы нам объяснили что Влюбое время можно и поповоду етово обращаем с Покорнейшей прозбой Квам и просим Вас Г-н Белобородое Выявить наше положение такчто мы Служить нежилаем и покорнейше просим вас Отправить нас на Родину в Ярославскую губерню такчто мы Крестьяне и жалаем обрабатывать свое грестьянство такчто я И. Д. Седнев человек семейной имею же­ну и троих детей малолетних и мать старая и сестра и вот по поводу этово Покор­нейше прошу вас Г-н Белобородое что мы совершенно отказываемся от службы Николая Романова Потписали Иван Дмитреич Седнев Клементий Григорьевич На­горный 28 мая 1918 г».

Однако просьба их осталась без внимания…

В этот же день в Екатеринбурге были арестованы и препровождены в Тюрьму № 1 первые заложники. Среди этих людей представители различных сословий и социального положения – священнослужители (протоиерей Л. Игноратов и диакон Уфимцев), гласный Екатеринбургской городской Думы (П. Чистсердов), врачи В. Онуфриев и А. Линдер, адвокат К. Герц и, как было указано в извещении, «прочие» граждане – Л. Дукельский, Конторович, Н. Беленьков, П. Первушин, Агафуров, А. Макаров и др.  А меж тем, среди этих «прочих» были известные и весьма уважаемые в городе люди: мукомолы и владельцы престижных магазинов.  

До недавнего времени о дальнейших судьбах бывших царских слуг И.Д. Седнева и К.Г. Нагорного широкой общественности было известно, опять-таки со слов того же П. Жильяра:

«Что касается матроса Нагорного, состоявшего при Алексее Николаевиче, и лакея Седнева, то они были умерщвлены в окрестностях Екатеринбурга в начале июня 1918 года. Их тела были найдены два месяца спустя на месте их расстрела.

А далее бывший наставник,  как бы подводит итог:

«Все от генерала до простого матроса, без колебаний пожертвовали жизнью и мужественно пошли на смерть, а меж тем этому матросу, простому украинскому крестьянину (К.Г. Нагорному. – Ю.Ж.), стоило  только сказать одно слово, чтобы спастись: ему достаточно было отречься от своего Государя. Этого слова он не сказа».

Оглядываясь с высоты времен на сказанное П. Жильяром, остается только признать, насколько наивен был швейцарец, хотя и проведший 13 лет при Царском Дворе, но так и не понявший пророческих пушкинских слов о русском бунте – «бессмысленном и беспощадном»! И поэтому нет ничего удивительного в том,  что в горниле Гражданской войны – войны самой беспощадной из существующих, эти люди просто не могли рассчитывать на какое-либо милосердие.

Развязка пришла внезапно…

За насколько дней до их ареста – 22 июня в районе ст. «Тундуш», что под Златоустом, местными патриотами, сорганизовавшимися в партизанский отряд в ходе Невьянского восстания, был остановлен личный поезд Командующего Златоуст-Челябинского направления И.М. Малышева. Все, кто в нём находился, были убиты мятежниками. (Кроме одного человека – комиссара Пермского красногвардейского отряда Н. Повлушина, успевшего выпрыгнуть в окно без сапог и чудом спасшегося бегством.) И, причём, убиты именно потому, что в этом поезде ехал, не кто-нибудь, а «видный большевик» Иван Малышев, ранее состоящий в должности Уральского Областного Комиссара Труда. Расправа над большевиками и им сочувствующими, среди которых было и много раненых была беспощадной, а захваченный  врасплох комиссар Малышев был немедля убит на месте. Ибо к тому времени «народная» большевистская власть, так допекла население всего Урала (да и не только Урала!), что народ, не видя иного выхода, взялся за оружие от полного отчаяния …

Властители Красного Урала решили немедля отомстить за гибель своего верного соратника, приговорив к смерти двадцать ни в чём неповинных людей, вся вина которых состояла лишь в том, что с точки зрения «классовой теории» большевизма они, как «классово-чуждые» никак не подходили для обустраемого ими «бесклассового общества»! (Волею случая, одному из заложников – бывш. гласному Н.П. Чистосердову также удалось бежать!) Несмотря на своё крестьянское происхождение, в числе «классово-чуждых» оказались также Иван Седнев и Клементий Нагорный, которых причислили к врагам Советской власти лишь за то, что они не покинули своего Государю в трудную для Него годину…

И финал их жизненного пути наступил 28 июня 1918 года…  

Уже после того, как Екатеринбург был занят чешскими добровольцами и войсками Сибирской Армии (28 июля 1918 года) за ст. «Екатеринбург – II» в месте, где сваливали городской мусор (за дачами Агафурова), были обнаружены 19 полуразложившихся тел. Их опознали с большим трудом ⁴⁴, но почти сразу же стало ясно, что это были заложники, расстрелянные по постановлению Исполкома Президиума Уральского Совета от 28 июня 1918 года за смерть Уральского Областного Комиссара И.М. Малышева.

Среди расстрелянных заложников были лица самых разных социальных групп, арестованные в самое разное время и по разным поводам. Так, «Дядька» Наследника Цесаревича К.Г. Нагорный и Лакей И.Д. Седнев были арестованы и отправлены в тюрьму 28 мая. Бывш. Есаул Мамкин и бывш. матрос Т. Нахратов, как наиболее активные участники митинга «Союза фронтовиков», были арестованы на площади перед Верх-Исетским заводом 12 июня. А некоторых из них взяли в заложники после введения в городе военного положения 29 мая. А бывший Управляющий Верх-Исетским механическим заводом, а затем владелец механической конторы «Фадемак» А.И. Фадеев был арестован больным в ночь на 26 июня.

Похороны расстрелянных заложников проходили 31 июля. Во второй половине дня, похоронная процессия вошла в город по Покровскому проспекту. Около Сибирской заставы к ней присоединились представители иностранных консульств и различных миссий. Под звон колоколов и звуки похоронного марша, процессия двигалась по городу в сопровождении местного духовенства и хора певчих. Девятнадцать катафалков с гробами, украшенные цветами, остановились у кафедрального собора. Собравшаяся толпа народа была настолько велика, что буквально вся Соборная площадь представляла собой море голов. Епископ Григорий совершил отпевание, после чего  тела заложников были преданы земле на Монастырском и Ивановском кладбищах.

В этот же день, выходившая в Шадринске «Народная газета» писала:

«Екатеринбург. 7 июля. По предложению Областного Совета [и] Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией расстреляны следующие заложники: Первушин.., Седнев, Нагорный…»

На каком именно из этих кладбищ уральская земля приняла бренные останки бывших царских слуг, на сегодняшний день неведомо. Равно как и неведомо, в какой из безымянных могил они обрели свой вечный покой и приют: братской или индивидуальной?

Так, упоминавшаяся уже Т.Н. Белкина, исходя из информации, сообщённой ей Главным редактором журнала «Санкт-Петербургские епархиальные известия» И.В. Поповым, полагает, что И.Д. Седнева и К.Г. Нагорного похоронили отдельно от всех остальных жертв, близ храма в честь иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость». Но по прошествии лет захоронения эти не сохранились, так как на этом месте был разбит городской парк.

И в это обстоятельство, весьма похоже на правду, так как на Монастырском кладбище Екатеринбурга всегда хоронили весьма уважаемых жителей этого города. И слуги, отдавшие жизнь за своего Царя, вполне могли найти там место своего последнего упокоения. Городской же парк там разбит не был, так как прямо к кладбищу примыкала, столь любимая горожанами Монастырская роща, в годы Советской власти переименованная в Зелёную рощу.

На деле же, в 1929 году, в соответствии с новым планом градостроительства, городскими властями было принято решение о выделении части бывш. Монастырской рощи под размещения на нём Свердловского зоопарка. Сам зверинец, впоследствии, построили в другом месте. Но кладбище с красивейшими могильными памятниками и надгробиями успели снести, посему, как писали тогда газеты: «…не осталось и следов от тяжелых мраморных памятников, холмики могил срыты и построена контора»…   

И хотя весьма жаль, что могилы столь достойных людей, как И.Д. Седнев и К.Г. Нагорный  оказались  стёртыми в ходе уничтожения «старого мира» богоборческой властью, память о них неизменно будет передаваться из рода в род. Ибо их верность и преданность Царской Семье доказана ценою самого дорогого, что есть у каждого человека – ценою собственных жизней.

По прошествии немногим более 60 лет, прошедших с момента гибели этих замечательных сынов своего Отечества, на состоявшемся 1 ноября 1981 года Поместном Соборе РПЦЗ, И.Д. Седнев и К.Г. Нагорный были причислены к лику Святых Новомучеников Российских от власти безбожной пострадавших под именами Святых Новомучеников Ивана Седнева и  Клементия Нагорного.

       Последним из перечисленных выше царских слуг, прибывших из Тобольска в Екатеринбург в апреле 1918 года, был запасной Боцманмат ИМПЕРАТОРСКОЙ яхты «Штандарт» И.Д. Седнев, которого в литературе, посвященной теме Царской Семьи, ошибочно называют просто матросом.

Иван Дмитриевич Седнев родился 22 сентября 1881 года.

Происходил из крестьян деревни Сверчково, Спасской волости, Мышкинского уезда, Ярославской губернии.

 На действительную военную службу был принят Мышкинским Уездным по воинской повинности Присутствием в 1904 году.

      После окончания Кронштадской Учебной Команды, И.Д. Седневу была присвоена категория Матроса 2-й статьи.

Проходил службу в Гвардейском Экипаже на ИМПЕРАТОРСКИХ Яхтах «Полярная Звезда» и «Штандартъ», за годы которой  дослужился до звания Боцманмата.

По воспоминаниям Капитана 2 ранга Н.В. Саблина, проходившем службу на этом же судне, И.Д. Седнев был старшиной капитанской гички  и старшиной «подносчиков».

По все видимости, ближе к окончанию срока своей службы, И.Д. Седнев получил предложение продолжить таковую в качестве лакея из-за болезни и связанного с этим увольнения Лакея 1 разряда Александра Сиповича.

Свою службу при Высочайшем Дворе И.Д. Седнев начал 14 апреля 1909 года  в должности  Лакея 3 разряда при окладе 460 руб. годовых и 240 руб. квартирных.

Обосновавшися в Царском Селе, И.Д. Седнев в 1910 году женится на своей землячке – Марии Алексеевне Чистяковой, 1893 года рождения, уроженке д. Дьконово Рождественской волости, находящейся по соседству со Спасской.

Венчание жениха и невесты происходило в Угличе, в храме иконы «Корсунской Божьей Матери».

Вскоре после свадьбы, молодой супруг уехал продолжать службу при Высочайшем Дворе.   

25 августа 1911 года в семье Седневых рождается первенец – дочь Людмила, после чего молодая семья перебирается на жительство в Царскоу Село.

Немногим менее, чем через год (5 июля 1912 года) у Седневых рождается дочь Ольга, а по ещё девяти месяцев (3 апреля 1913 года) – сын Дмитрий.

Весьма примечательно и то обстоятельство, что при рождении его дочери Ольги, Государыня дала свое «Всемилостивейшее соизволение на восприятие от Св. Купели  ИМЕНЕМ  ЕЯ  ИМПЕРАТОРСКОГО  ВЕЛИЧЕСТВА  дочери  Лакея 3-го разряда Ивана С е д н е в а – Ольги, родившейся 5 июля 1912 года», о чем в Книге Восприемников Е.И.В. ГОСУДАРЫНИ  ИМПЕРАТРИЦЫ  Александры Федоровны  была сделана соответствующая запись, после чего И.Д. Седневу было выдано в том Свидетельство за № 604 от 18 июля 1912 года, а М.А. Седневой – ценный подарок.

При рождении же в семье Седневых третьего ребенка – сына Дмитрия, его Крестовосприемницей  стала Великая Княжна Ольга Николаевна, в чем его отцу также было выдано соответствующее Свидетельство за № 4977 от 10 апреля 1915 года, а мать новорожденного  получила в подарок «золотые дамские часы с Государственным Гербом», ценою в 60 рублей. 

Находясь неотлучно при Царской Семье и сопровождая Ее во всех поездках по России и за границу, И.Д. Седнев неоднократно поощрялся наградами не только Российской Империи, но и иностранных государств.

6 мая 1913 года И.Д. Седнев назначается Лакеем 2 разряда, а 1 апреля 1914 года был переведен «Лакеем 2 разряда при комнатах ИХ  ИМПЕРАТОРСКИХ  ВЫСОЧЕСТВ Августейших Детей ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ  ВЕЛИЧЕСТВ»

Как и ранее, свои служебные обязанности он выполняет с должным рвением, в силу чего 23 апреля 1916 года получает серебряную медаль «За усердие» и назначается Лакеем 1 разряда.

Однако нельзя считать, что служба при Высочайшем Дворе была праздной и легкой.  Наоборот, она требовала от каждого из слуг самого тщательного подхода к выполнению своих непосредственных обязанностей.

Так, к примеру, 13 марта 1914 года, Заведующий Хозяйством Гофмаршальской Части Генерал-Лейтенант М.М. Аничков направил в Канцелярию Е.И.В. Государыни Императрицы рапорт «…об удержании с лакея Ивана Седнева  ОДИННАДЦАТИ руб. ДЕВЯНОСТО коп.; причитающиеся с него за утрату серебра, белья и металлических вещей за время ВЫСОЧАЙШЕГО присутствия в минувшем 1913 г. в Петергофе, Красном Селе, в Ливадии и на ИМПЕРАТОРСКОЙ  яхте Штандарт за время ВЫСОЧАЙШЕГО присутствия с 7 июня по 12 июля 1913 года в Финских шхерах». 

А еще, буквально через несколько месяцев, тот же М.М. Аничков, на основании рапорта Смотрительницы Придворно-прачечного заведения за № 112 от 9 июля 1914 года, представившей вместе с таковым «расписку Седнева об одной гербовой салфетки ценой 1 р. 05 к. и ОДНОГО ровного фартука стоимостью 53 к., отпущенных в буфет Августейших Детей», потребовал удержать с последнего 1 рубль 58 копеек, что, собственно, и было сделано.  

На второй год Первой мировой войны И.Д. Седнев подлежал призыву на флот, как «Ратник Морского Ополчения Срока службы с 1904 года. Однако таковой был на время отсрочен.

4 июля 1916 года Морской Министр Адмирал И.К. Григорович, на основании полученного им ранее письма Временного Заведующего Канцелярией Е.И.В. ГОСУДАРЫНИ  ИМПЕРАТРИЦЫ Александры Федоровны А.М. Никитина за № 10545 от 7 июля 1916 года, предписал Главному Морскому Штабу сделать распоряжение об увольнении Ратника  Морского Ополчения Ивана Седнева для службы его при комнатах Августейших Детей, для чего последнему было необходимо явиться во 2-й Балтийский Флотский Экипаж для получения Увольнительного билета и Ополченческого знака.

А начиная с 7 июля этого же года, по приказу Адмирала И.К. Григоровича запасной Боцманмат И.Д. Седнев был командирован для службы ИХ  ИМПЕРАТОРСКИХ  ВЫСОЧЕСТВ Августейших Детей ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ  ВЕЛИЧЕСТВ «…без выделения от казны денежного, пищевого и вещевого довольствия».

За свою долгую и беспорочную службу И.Д. Седнев был награжден:

– Кульмским знаком в память 200-летия Гвардейского Экипажа (8 мая 1910);

– Светло-бронзовой медалью «В память 100-летнего юбилея Отечественной войны 1912 года (15 августа 1912);

– Светло-бронзовой медалью «В память 300-летия Российского Императорского Дома Романовых (21 февраля 1913);

– Серебряными часами с Государственным Гербом (к 300-летнему Юбилею Российского Императорского Дома Романовых);

– Серебряной медалью «За усердие» для ношения на груди на Станиславской ленте (23 апреля 1916); 

– Сербской серебряной медалью без Короны (1 февраля 1913);  

– Шведской серебряной медалью ордена «Вазы» (15 февраля 1911);

– Прусским знаком «Почетный крест» (15 марта 1914);

С началом Февральской Смуты Боцманмат И.Д. Седнев был уволен в бессрочный отпуск, однако отбыть в таковой не пожелал, разделив участь Царской Семьи и подвергнувшись добровольному аресту в Александровском Дворце. А незадолго до Октябрьского переворота он отослал жену и малолетних детей на родину. Но, вот что интересно…

Со слов внучки моряка – Т.Н. Белкиной, вслед за уехавшей женой, взявшей с собой лишь самое необходимое, он отослал на родину сундук с личными вещами и некоторыми документами. Но по прибытии на место, в сундуке оказались лишь кирпичи, да не нужная «товарищам» икона Казанской Божьей Матери…

1 августа 1917 года И.Д. Седнев месте с Царской Семьей и со своим племянником – Младшим поварским учеником Леонидом Седневым, проследовал в Тобольск, где в числе прочих слуг проживал в доме рыбопромышленника Корнилова.

При поездке в Тобольск И.Д. Седнев (как уволенный в отпуск) не получал пособия, а посему уже 8  сентября 1917 года он направил оттуда на имя Камер-Фрау М.Ф. Герингер открытое письмо, в котором, в частности, писал:

«Мария Федоровна покорнейше прошу вас которые причитаются  мне деньги жалования за Август месяц Доверяю выдать моей жене Марии Алексеевне Седневой она квам придет естли она не отослала.

                                   Иван Дмитриев Седнев».

По ходатайству М.Ф. Герингер пособие И.Д. Седневу в сумме 50 рублей было выслано, но денег этих,  разумеется, надолго не хватило, посему не зная, что Гофмаршальская Часть уже ликвидирована, он 29января 1918 года обращается с письмом к М.М. Аничкову:

«Ваше Превосходительство!

Обращаюсь к Вам с Покорнейшей прозбой не откажите Моей прозбы я ходатайствую перед ево Сиятельством графом Ростовцевым по поводу Моей квартирыпо поводу Моей квартиры которая находится в Царском Селе в Доме быв.[шей] личной Прислуги Квар[тира] № 1 точто Мою Квартиру заняли я нахожусь Командированный в гор. Тобольск занял ее из гаража – и вот поповоду етово покорнейше прошу вас и графа Ростовцова неотказать мне взамен Квартиры Квартирные деньги сколько причитается еще Месячно.

Ваше превосходительство еще Вас Прошу зделать разпоряжение смотрителю та[к]же леврейной (Платье-ливрейной. – Ю.Ж.) кладовой чтобы мне выслали Бушлат и черные брюки и летнее пальто такчто  [когда ] мы  ехали (уезжали. – Ю.Ж.) из Царскова Села захватить я не мог как вы сами занайте что мы были заперты в Александровском Дворце. то[г]да и изъ сподзамка и поехали а когда нам прислала гофмаршало[вс]кая части одне брюки то я здесь изъ ихъ носить так что я хожу очень неприлично все износилось.

Ваше превосходительство еще я вас прошу я Подавал Его Сиятельству Графю Ростовцову прошение на пособие Моей Дочери Людмилы (8 лет) на обучение, но я еще не получал не каких данных.

Ваше Превосходительство еще я Вас прошу не откажите моей прозбы упомянутой в моем письме.

                                             Служащий Децкой

                                             Половины И.Д. Седнев

                                            Январь 29 – 1918 г» .

   Прибыв в апреле 1918 года и в Екатеринбург вместе с Царской Семьей, И.Д. Седнев в числе прочих верных царских слуг был помещен под арест в ДОН.

Находясь в доме, бывший старшина гички выполнял не только свои функции лакея, но «по совместительству» и повара, готовя всякий раз для Государыни вермишель, так как Она питалась, исключительно вегетарианской пищей. И, надо сказать, готовил он неплохо, что не раз было отмечено в дневнике экс-Императрицы:

8 мая: «… У Седнева сегодня превосходная вермишель и хлеб с маслом».

9 мая: «… Седнев приготовил мою вермишель». 

Позднее, будучи арестованным и находясь в Екатеринбургском Исправительном Доме (Тюрьме № 1)  вместе с князем Г.Е. Львовым, И.Д. Седнев также рассказывал ему, что «…удивлялся, чем была жива Императрица, питавшаяся исключительно одними макаронами».   

Однако его пребывание в доме Ипатьева после приезда Августейших Детей было недолгим. И вот почему.

По мере поступления, багаж Царской Семьи складывался в бывший каретный сарай, где оный подлежал досмотру комендантом и его помощниками, после чего, по настроению последних, выдавался арестованным. Об одних из таких «смотрин» Государь даже сделал запись в Своем дневнике за 8 июня (26 мая): «После короткой прогулки зашли с ком.[ендантом] Авдеевым в сарай, в кот.[орый] свезен весь наш большой багаж. Осмотр некоторых открываемых сундуков продолжался».  Но по большей части это был не плановый досмотр личных вещей Царской Семьи (кстати, почти всегда производимый в отсутствие их владельцев), а откровенное воровство, осуществляемое, как лично, так и при попустительстве А.Д. Авдеева и его помощников.

Постепенно это начинает понимать и сам Государь, который уже через два дня напишет в Своем дневнике: «В сарае, где находятся наши сундуки, постоянно открывают ящики и вынимают разные предметы и провизию из Тобольска. И при этом без всякого объяснения причин. Все это наводит на мысль, что понравившиеся вещи очень легко могут увозиться по домам и, стало быть, пропасть для нас! Омерзительно!».

И, надо сказать, что Государь смотрел, точно в воду! Позднее, многие сотни предметов будут изъяты следствием из частных квартир и домов бывших охранников.

Однако людская алчность и жадность, как известно, безгранична…  Обнаглевшее со временем авдеевское окружение уже перестало стесняться воровать скрытно, и предприняло попытку сделать это уже открыто. Назревший инцидент произошел днем 27 мая, когда проверявший комнаты А.М. Мошкин решил снять и присвоить себе золотую цепочку с крестиками и образками висевшую над кроватью Наследника Цесаревича. Этому в резкой форме стали препятствовать бывшие моряки И.Д. Седнев и К.Г. Нагорный. Завязалась потасовка. О произошедшем было доложено А.Д. Авдееву, который, во избежание лишних разговоров, решил донести о случившемся по инстанции.

В результате этого, около 18 час. 30 мин. Того же дня, И.Д. Седнева и К.Г. Нагорного под охраной доставили  для допроса в Исполком Уральского Облсовета, оттуда далее препроводили в тюрьму.  

Из книги П. Жильяра:

«В то время, как я однажды, вместе с доктором Деревенко и мистером Гиббсом, проходил мимо дома Ипатьева, мы заметили двух стоявших там извозчиков, окруженных многочисленными красногвардейцами. Каково же было наше волнение, когда мы узнали на первом из них лакея Великих Княжон Седнева, сидевшего между двумя стражами. Нагорный подходил ко второму извозчику. Он ступил на подножку, опираясь на крыло пролетки, и, подняв голову, заметил нас трех, стоявших неподвижно в нескольких шагах от него. Он пристально посмотрел на нас в продолжение нескольких секунд и затем, не сделав ни малейшего движения, которое могло бы нас выдать, в свою очередь сел в пролетку. Пролетки отъехали, и мы видели, что они направлялись по дороге в тюрьму.

Эти два милых малых были, немного спустя, расстреляны: все их преступление состояло в том, что они не могли скрыть своего возмущения, когда увидели, как большевики забирают себе золотую цепочку, на которой висели у кровати больного Алексея Николаевича его образки».

Будучи помещенными в тюремную камеру, И.Д. Седнев и К.Г. Нагорный уже на следующий день, написали прошение нижеследующего содержания:

«Председателю уральского Окружново Обласнова совета Госпд. Белобородову.

ПРОШЕНИЕ

Гос. Белобородое покорнейше просим Вас разследовать Наше дело Служа­щих Ивана Дмитреич Седнева и Клементия Григорича Нагорнова слуги Николая Романова так как нас арестовали и находимся в Арестов Доме Мы незнаем зачто хотя мы дали разсписки вам Г-н Белобородое и мы квам спросили можно ли нам уволиться со службы и вы нам объяснили что Влюбое время можно и поповоду етово обращаем с Покорнейшей прозбой Квам и просим Вас Г-н Белобородое Выявить наше положение такчто мы Служить нежилаем и покорнейше просим вас Отправить нас на Родину в Ярославскую губерню такчто мы Крестьяне и жалаем обрабатывать свое грестьянство такчто я И. Д. Седнев человек семейной имею же­ну и троих детей малолетних и мать старая и сестра и вот по поводу этово Покор­нейше прошу вас Г-н Белобородое что мы совершенно отказываемся от службы Николая Романова Потписали Иван Дмитреич Седнев Клементий Григорьевич На­горный 28 мая 1918 г».

Однако просьба их осталась без внимания…

В этот же день в Екатеринбурге были арестованы и препровождены в Тюрьму № 1 первые заложники. Среди этих людей представители различных сословий и социального положения – священнослужители (протоиерей Л. Игноратов и диакон Уфимцев), гласный Екатеринбургской городской Думы (П. Чистсердов), врачи В. Онуфриев и А. Линдер, адвокат К. Герц и, как было указано в извещении, «прочие» граждане – Л. Дукельский, Конторович, Н. Беленьков, П. Первушин, Агафуров, А. Макаров и др.  А меж тем, среди этих «прочих» были известные и весьма уважаемые в городе люди: мукомолы и владельцы престижных магазинов.  

До недавнего времени о дальнейших судьбах бывших царских слуг И.Д. Седнева и К.Г. Нагорного широкой общественности было известно, опять-таки со слов того же П. Жильяра:

«Что касается матроса Нагорного, состоявшего при Алексее Николаевиче, и лакея Седнева, то они были умерщвлены в окрестностях Екатеринбурга в начале июня 1918 года. Их тела были найдены два месяца спустя на месте их расстрела.

А далее бывший наставник,  как бы подводит итог:

«Все от генерала до простого матроса, без колебаний пожертвовали жизнью и мужественно пошли на смерть, а меж тем этому матросу, простому украинскому крестьянину (К.Г. Нагорному. – Ю.Ж.), стоило  только сказать одно слово, чтобы спастись: ему достаточно было отречься от своего Государя. Этого слова он не сказа».

Оглядываясь с высоты времен на сказанное П. Жильяром, остается только признать, насколько наивен был швейцарец, хотя и проведший 13 лет при Царском Дворе, но так и не понявший пророческих пушкинских слов о русском бунте – «бессмысленном и беспощадном»! И поэтому нет ничего удивительного в том,  что в горниле Гражданской войны – войны самой беспощадной из существующих, эти люди просто не могли рассчитывать на какое-либо милосердие.

Развязка пришла внезапно…

За насколько дней до их ареста – 22 июня в районе ст. «Тундуш», что под Златоустом, местными патриотами, сорганизовавшимися в партизанский отряд в ходе Невьянского восстания, был остановлен личный поезд Командующего Златоуст-Челябинского направления И.М. Малышева. Все, кто в нём находился, были убиты мятежниками. (Кроме одного человека – комиссара Пермского красногвардейского отряда Н. Повлушина, успевшего выпрыгнуть в окно без сапог и чудом спасшегося бегством.) И, причём, убиты именно потому, что в этом поезде ехал, не кто-нибудь, а «видный большевик» Иван Малышев, ранее состоящий в должности Уральского Областного Комиссара Труда. Расправа над большевиками и им сочувствующими, среди которых было и много раненых была беспощадной, а захваченный  врасплох комиссар Малышев был немедля убит на месте. Ибо к тому времени «народная» большевистская власть, так допекла население всего Урала (да и не только Урала!), что народ, не видя иного выхода, взялся за оружие от полного отчаяния …

Властители Красного Урала решили немедля отомстить за гибель своего верного соратника, приговорив к смерти двадцать ни в чём неповинных людей, вся вина которых состояла лишь в том, что с точки зрения «классовой теории» большевизма они, как «классово-чуждые» никак не подходили для обустраемого ими «бесклассового общества»! (Волею случая, одному из заложников – бывш. гласному Н.П. Чистосердову также удалось бежать!) Несмотря на своё крестьянское происхождение, в числе «классово-чуждых» оказались также Иван Седнев и Клементий Нагорный, которых причислили к врагам Советской власти лишь за то, что они не покинули своего Государю в трудную для Него годину…

И финал их жизненного пути наступил 28 июня 1918 года…  

Уже после того, как Екатеринбург был занят чешскими добровольцами и войсками Сибирской Армии (28 июля 1918 года) за ст. «Екатеринбург – II» в месте, где сваливали городской мусор (за дачами Агафурова), были обнаружены 19 полуразложившихся тел. Их опознали с большим трудом ⁴⁴, но почти сразу же стало ясно, что это были заложники, расстрелянные по постановлению Исполкома Президиума Уральского Совета от 28 июня 1918 года за смерть Уральского Областного Комиссара И.М. Малышева.

Среди расстрелянных заложников были лица самых разных социальных групп, арестованные в самое разное время и по разным поводам. Так, «Дядька» Наследника Цесаревича К.Г. Нагорный и Лакей И.Д. Седнев были арестованы и отправлены в тюрьму 28 мая. Бывш. Есаул Мамкин и бывш. матрос Т. Нахратов, как наиболее активные участники митинга «Союза фронтовиков», были арестованы на площади перед Верх-Исетским заводом 12 июня. А некоторых из них взяли в заложники после введения в городе военного положения 29 мая. А бывший Управляющий Верх-Исетским механическим заводом, а затем владелец механической конторы «Фадемак» А.И. Фадеев был арестован больным в ночь на 26 июня.

Похороны расстрелянных заложников проходили 31 июля. Во второй половине дня, похоронная процессия вошла в город по Покровскому проспекту. Около Сибирской заставы к ней присоединились представители иностранных консульств и различных миссий. Под звон колоколов и звуки похоронного марша, процессия двигалась по городу в сопровождении местного духовенства и хора певчих. Девятнадцать катафалков с гробами, украшенные цветами, остановились у кафедрального собора. Собравшаяся толпа народа была настолько велика, что буквально вся Соборная площадь представляла собой море голов. Епископ Григорий совершил отпевание, после чего  тела заложников были преданы земле на Монастырском и Ивановском кладбищах.

В этот же день, выходившая в Шадринске «Народная газета» писала:

«Екатеринбург. 7 июля. По предложению Областного Совета [и] Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией расстреляны следующие заложники: Первушин.., Седнев, Нагорный…»

На каком именно из этих кладбищ уральская земля приняла бренные останки бывших царских слуг, на сегодняшний день неведомо. Равно как и неведомо, в какой из безымянных могил они обрели свой вечный покой и приют: братской или индивидуальной?

Так, упоминавшаяся уже Т.Н. Белкина, исходя из информации, сообщённой ей Главным редактором журнала «Санкт-Петербургские епархиальные известия» И.В. Поповым, полагает, что И.Д. Седнева и К.Г. Нагорного похоронили отдельно от всех остальных жертв, близ храма в честь иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость». Но по прошествии лет захоронения эти не сохранились, так как на этом месте был разбит городской парк.

И в это обстоятельство, весьма похоже на правду, так как на Монастырском кладбище Екатеринбурга всегда хоронили весьма уважаемых жителей этого города. И слуги, отдавшие жизнь за своего Царя, вполне могли найти там место своего последнего упокоения. Городской же парк там разбит не был, так как прямо к кладбищу примыкала, столь любимая горожанами Монастырская роща, в годы Советской власти переименованная в Зелёную рощу.

На деле же, в 1929 году, в соответствии с новым планом градостроительства, городскими властями было принято решение о выделении части бывш. Монастырской рощи под размещения на нём Свердловского зоопарка. Сам зверинец, впоследствии, построили в другом месте. Но кладбище с красивейшими могильными памятниками и надгробиями успели снести, посему, как писали тогда газеты: «…не осталось и следов от тяжелых мраморных памятников, холмики могил срыты и построена контора»…   

И хотя весьма жаль, что могилы столь достойных людей, как И.Д. Седнев и К.Г. Нагорный  оказались  стёртыми в ходе уничтожения «старого мира» богоборческой властью, память о них неизменно будет передаваться из рода в род. Ибо их верность и преданность Царской Семье доказана ценою самого дорогого, что есть у каждого человека – ценою собственных жизней.

По прошествии немногим более 60 лет, прошедших с момента гибели этих замечательных сынов своего Отечества, на состоявшемся 1 ноября 1981 года Поместном Соборе РПЦЗ, И.Д. Седнев и К.Г. Нагорный были причислены к лику Святых Новомучеников Российских от власти безбожной пострадавших под именами Святых Новомучеников Ивана Седнева и  Клементия Нагорного.